По дороге домой он подвез балерину Ольгу Смирнову. Детки уже уснули, на столе ждал ужин.
В одиннадцать с минутами зазвонил домашний телефон. Это был Володя — охранник с парковки возле дома. Он не говорил, кричал в трубку: «Маша! Скорее сюда! Сергея облили кислотой! Он у меня! Бегите быстрее!»
Мне все время кажется, что в тот момент я заснула и до сих пор не могу проснуться, не в силах вырваться из мучительного кошмара. Не представляя, что меня ждет, выбежала из квартиры, по дороге набрала телефон родителей и, пересказав им слова охранника, попросила прийти к нам, побыть с детьми.
Я влетела в будку охранника. Лицо у Сережи было опухшее, красное, с островками каких-то странных белых вкраплений, словно ошпаренное.
А глаза... Его глаза, в которые я всегда так любила вглядываться, смотрели куда-то мимо меня. Я поняла, что он не видит. Не помня себя, бросилась обнимать и целовать мужа. «Отведи меня домой», — просил Сергей. Его знобило, трясло от холода и пережитого кошмара. Губы у меня стало жечь — на них попала кислота.
«Я умывался снегом, — пытался объяснять мне Сережа. Он был в шоковом состоянии. — Что со мной? Что-то ужасное? У меня на лице ничего не осталось?! Череп виден? Отведи меня домой, давай что-нибудь сделаем». Все мы хотя бы раз смотрели фильм ужасов, где показывают, как под воздействием кислоты расползается плоть человека и обнажаются кости. Вот и Сергею казалось, что с ним происходит нечто подобное.
Мы с Володей повели его домой. По дороге я звонила в «скорую».
— Какой номер набирать?! — вечно путаю телефоны служб спасения.
— Ноль-три, — подсказал охранник.
«Пока мы едем, пусть смывает водой!» — сказала врач. Дома я сняла с Сережи верхнюю одежду и повела в ванную, рубашка по вороту вся обесцветилась, молния на куртке рассыпалась на мелкие металлические крючочки, сумка покрылась белесыми пятнами. «Только бы не проснулись дети! — мелькнула мысль. — Не дай бог, увидят этот ужас!»
К нам приехали сразу две «неотложки» — кроме меня в «03» позвонили родители. Врачи связались с диспетчерской и решили везти Сережу в 36-ю больницу.
Пока ехали, я пыталась сообщить знакомым и руководству театра, что случилось, но телефон, как нарочно, предательски отказывался работать. Мистика какая-то! Выйти на связь я смогла только с помощью Интернета.
Дежурные врачи сработали очень оперативно и профессионально. Немецкие специалисты впоследствии по достоинству оценили все, что они сделали, спасая Сереже зрение.
Этой же ночью в больницу стали приезжать друзья и знакомые. В палату допустили лишь одного человека, представившегося следователем и предъявившего соответствующие корочки. Он задавал Сереже вопросы, а потом запись этого разговора мы увидели по телевидению, будто Сергей дает интервью, а не показания. Вероятно, этот негодяй снимал из-под полы на мобильный телефон...
В больнице, немного придя в себя, Сережа отказывался поверить, что с ним произошло такое. Поначалу, когда промыли глаза, он еще что-то видел и надеялся, что врачи ошибаются в прогнозах. Они предупредили, что химический ожог — коварная штука и, попав на слизистую, кислота продолжает разрушительное действие, несмотря на принятые меры.
Сережа снова и снова возвращался в тот вечер, восстанавливая в памяти события: «На улице было так хорошо, тихо, с неба падали хлопья снега. Я шел по пустой улице, вокруг ни души, все бело, красота. И чем все это обернулось...»
Чтобы попасть в наш подъезд, нужно сначала пройти через калитку, закрывающуюся кодовым замком. Сережа не смог с первого раза открыть дверь и тут спиной почувствовал приближение человека.
