Подумала, что единственная возможность сохранить нашу семью — сменить работу. Если мы с Андрисом будем общаться только дома, все конфликты сойдут на нет.
Сначала он вроде был доволен. Я перестала задавать неудобные вопросы и просить денег. А потом начался кошмар. В банке меня очень ценили, Андрис был тому свидетелем. Один проект мы делали вместе с Фондом и несколько раз собирались на общие планерки. Понаблюдав, как начальство со мной постоянно советуется, Андрис взбесился. Стал препятствовать общению с коллегами. С его точки зрения, они все были ворами. С подругами я тоже не могла встречаться. Они были женами воров. «Все богатые люди — воры», — говорил Андрис на полном серьезе. Но когда требовались спонсоры, не гнушался обратиться к ним за поддержкой. Он сам себе противоречил.
Мне очень нравилось играть в теннис, но муж был против.
Когда собиралась на корт, Андрис, как ребенок, прятал ракетку. Я пыталась его урезонить, но он не хотел отпускать меня даже на пару часов. Почему — не объяснял. Разве его желания недостаточно?
Подруги предложили заняться бальными танцами. Я попробовала, и меня увлекло. Наверное, соскучилась по балету. Иногда выступала на корпоративных концертах и в нашем танцевальном клубе. Это были камерные мероприятия, куда приходили наши мужья и дети. На людях Андрис меня хвалил. А дома устраивал разборки. Однажды заявил: «Или бросишь танцы, или я с тобой разведусь». Я опешила. Мне и в голову не могло прийти, что человек, посвятивший свою жизнь балету, так отреагирует на мои занятия.
И они прекратились. Я сочла за благо не накалять ситуацию.
Постепенно замкнулась, ведь уже не могла делиться даже малейшими успехами — это вызывало раздражение. Проблемами — тоже, Андрис бы сразу сказал: «Я же предупреждал, в этом банке работать нельзя, там одни жулики!»
Приходилось все время что-то недоговаривать и скрывать, и меня это страшно тяготило. Я человек открытый, а тут стала сама не своя. Наверное, надо было расходиться. Я ни с кем не делилась своими проблемами, но оказалось, что окружающие и так все видят. Подруги удивлялись: «Как ты с ним живешь? Вы же такие разные!»
А я все надеялась сохранить семью. Так любила Андриса когда-то, так верила в его любовь, что не могла смириться с мыслью: все в прошлом.
Вбила себе в голову, что мы всегда будем вместе, и не могла отказаться от этой идеи. Но сказка кончилась. Все изменилось.
Андрис стал невыносим. Мог нахамить, пропасть дней на десять. Ксюша звонила ему, а он не брал трубку. Она рыдала, боялась, что с папой что-то случилось. Часами сидела на подоконнике и высматривала его во дворе. Она любила и меня, и Андриса и хотела, чтобы мы были вместе.
Раньше я тоже плакала, когда Андрис меня обижал, а теперь стала отвечать. Как-то он по привычке повысил голос, но я сказала: «Стоп. Не надо на меня кричать. Я этого не люблю, — Андрис фыркнул и вышел из комнаты, хлопнув дверью, а я крикнула вслед: — И дверью стучать не надо!» Он уже не имел надо мной прежней власти и в моральном, и в материальном отношении.
И ему это не нравилось.
Андрис стал вести себя агрессивно. Однажды у нас возник спор. Я пыталась что-то объяснить, он не слушал и постепенно наливался яростью. В какой-то момент схватил меня за плечи и тряхнул так, что в шее что-то хрустнуло. Я испуганно вскрикнула, а он прорычал в гневе: «Я тебя когда-нибудь убью!» По его глазам — чужим и страшным — я видела, что это не пустая бравада. Это был не Андрис, а какой-то другой человек.
На работе он довольно часто выходил из себя. Мог вспылить и наорать на подчиненных. Но дома никогда так себя не вел. На пару секунд мы оба замерли. А потом Андрис развернулся и ушел. Как мне показалось — довольный произведенным эффектом.
Надо было собирать вещи и бежать. Но я по привычке решила: обойдется. Он одумается, станет прежним. Андрис какое-то время действительно вел себя нормально. А потом друзья пригласили нас вместе с Ксюшей к себе в Сен-Тропе. И там он опять попытался поднять на меня руку. Не знаю, чем бы все кончилось, если бы в комнату не вошла дочка.
После этого случая я всерьез испугалась за себя и Ксюшу. Однажды Андрис уехал на три дня, собрала вещи, и мы с дочкой переехали на другую квартиру.
Когда он появился, я сказала: «По-моему, нужно пожить отдельно. В последнее время у нас что-то ничего не клеится. Наверное, ты достоин другой женщины, которая будет все терпеть и молча готовить завтраки, обеды и ужины. Я так больше не могу».
