Нет пророка в своем отечестве. Таланту всегда завидуют, а в нашей стране черной завистью.
Отец был вечно недоволен собой, считал, что успокаиваться, почивать на лаврах нельзя, воспитывал меня, давал советы. Он никогда не отличался сентиментальностью, лишь однажды признался: «Я благодарен Богу за то, что у меня есть семья. Такое счастье, когда лежу в постели на даче, а вы втроем с матерью вокруг меня щебечете».
Отца пытались убить несколько раз: когда отнимали звание, увольняли с работы, отстранили от хоккея на всю оставшуюся жизнь. Но довести дело до конца удалось в 1995 году врачу из городской больницы № 67. У великих тренеров, в отличие от госчиновников, нет никаких привилегий в виде спецполиклиник.
Тот доктор из отделения проктологии провел простейший осмотр, после которого у папы начался сепсис. Он сгорел за два месяца. Мы доставали новейшие лекарства, подняли на ноги всех знакомых врачей, им лично занимался профессор Абрам Львович Сыркин — друг нашей семьи, но нам так и не удалось спасти отца. Ему было всего семьдесят шесть лет...
Сегодня уже нет в живых моей мамы, Гали, Володи, но первого августа мы с Алешей Тарасовым (племянник носит фамилию деда) продолжаем собирать на даче в Загорянке близких и друзей. День бракосочетания родителей стал в нашей семье днем памяти. Мой племянник не продолжил спортивную династию. Леша окончил иняз, знание итальянского и английского помогает ему вести серьезный мебельный бизнес.
Но вот уже три года шесть дней в неделю он водит в хоккейную школу ЦСКА шестилетнего сына Федю. Может, Федя влюбится в хоккей как прадед и будет служить ему верой и правдой всю жизнь. Кто знает?
