Елена Санаева. Школа любви

«Как важно уметь правильно распорядиться своей судьбой! Моя жизнь — это учебник любви, мои ближние — учителя».
Елена Санаева
|
06 Февраля 2012

В этот момент нужно было выдать: «А теперь засуньте ее себе в заднее место!»

— Засуньте, — я сказала, а куда — не смогла, расхохоталась, и она мой идиотский смех узнала. Вот ужас!

Когда явилась домой, меня встретил разъяренный папа, второй раз в жизни дал по физиономии и — на моих глазах! — порвал билеты в Кремль на елку! Так что некие основания возмущаться мною родители имели, не была их дочь спокойной, милой и покладистой. И от уроков отлынивала, в двоечницах не ходила, но училась так себе, без энтузиазма, мне бы поболтать с подружками, погулять, кино посмотреть — все время задерживалась после школы. Вот от мамы по шее и доставалось: «Тебе поесть надо вовремя, у тебя диета, а ты шляешься!» На самом деле вполне разумные, не сверхъестественные требования, но я все равно обижалась, выставляла маме как аргумент, что я не хуже других.

«А почему ты должна быть хуже? Я хочу, чтоб ты была лучше!»

Двадцать два года прожили мои родители в коммунальных квартирах. Одна наша милая, в сущности, соседка иногда укладывалась пьяная по диагонали коридора рядом с нашей дверью. А другая, больная туберкулезом, могла сплюнуть в общую раковину на кухне — а у меня реакция Пирке положительная! Как тут не трястись матери за ребенка?

Когда отец наконец заработал на двухкомнатную кооперативную квартиру, была возможность выбора и мама попросила трехкомнатную. «Ну что ты, Лида, мне ее не выплатить, а вдруг умру, что ты будешь делать?» — он боялся второго инфаркта.

Елена Санаева
Елена Санаева
Фото: Из архива Е. Санаевой

Перед переездом мама стала раздражительной, плаксивой. И папа уговорил ее лечь в санаторное отделение больницы имени Корсакова. Эта госпитализация была ошибкой, но объяснимой: не существовало в то время клиник неврозов для лечения пограничных состояний, мы здорово отставали в психиатрии. А хуже всего то, что ее сначала положили в коридор, потом в тринадцатиместную палату к натурально психически больным. Какая-то пациентка, когда сестра принесла лекарство, двинула кулаком по подносу — все пилюли разлетелись в разные стороны, другая наглоталась таблеток и умерла. Мы отправили в больницу любящую всплакнуть маму, а когда пришли навестить, увидели, что ее прекрасные глаза просто побелели от ужаса. Стоит ли удивляться, что после такой двухмесячной перемены обстановки, выписавшись в долгожданную новую квартиру, мама не испытала радости и все повторяла: «Ну, вот и дом уже есть, а жить мне здесь не придется».

Она упрекала папу, что тот отправил ее в больницу, что ее там загубили, она умрет и я останусь сиротой. В то же время когда отцу надо было уезжать на съемки, мама начинала, рыдая, цепляться за него: «Сева, не уезжай, умоляю, я умру без тебя!» И папа, как психотерапевт, без устали вел с ней душеспасительные беседы: «Лидочка, ну зачем все видеть в черном цвете?! Посмотри, вот солнце за окном, листья распустились, погода хорошая... Ну что же ты все время думаешь о смерти?..» Он постоянно старался вывести ее из этого состояния.

Недавно папина племянница рассказала, что помнит, как отец, приехав в очередной раз на родину в Тулу, пожаловался своей матери: «Знаешь, я, наверное, Лиду оставлю, нет сил терпеть».

И бабушка ответила ласково, но твердо: «Севочка, у Санаевых в роду так не принято». Такая вот замечательная традиция, давно ушедшая в прошлое. Не знаю, в какой момент случился у отца этот кризис, но он прошел нами не замеченным. Нет, бывало, что папа уезжал передохнуть после каких-то ссор, незаслуженных упреков в Дом ветеранов кино в Матвеевском, говорил: «Все, Лель, не могу больше». Но обязательно возвращался. Только любовь может вынести все!

У папы было замечательное чувство юмора. Байки и анекдоты рассказывал так, что слушатели смеялись до колик, сам же он оставался совершенно невозмутимым. А главное — папа относился с юмором к себе. Мне было лет десять, когда отец взял меня на рыбалку. Леска, блесны, крючки, грузила были страшным дефицитом.

Хранил он их в большой коробке из-под монпансье. И вот посреди реки папа упускает эту коробку из рук, и она скрывается под водой. Только на миг на его лице мелькнули печаль и растерянность, а потом он сказал: «Брось ее, брось!» И в следующую секунду мы уже хохотали и плыли к берегу. Папа, кажется, никогда не терял самообладания. Однажды пошел в обувную мастерскую, она была в полуподвале, оступился и рухнул вниз головой. Другой бы неделю жаловался. А папа вернулся домой и рассказал об этом так, что мы еще и посмеялись немного. «Лель, турманом летел, турманом. Голова у меня, наверное, чугунная. Я так врезался в стенку, что искры из глаз посыпались». Вот и все переживания. Он приходил домой, и, как говорит моя школьная подруга, будто солнышко выкатывалось. Если дома было мрачновато, мама не в духе, отец всегда старался разрядить обстановку шуткой, острым словцом или какой-то историей.

1 4 5 6 7 8 9 10 11 12 17
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог