Училась в балетной школе при Одесском театре оперы и балета, занималась гимнастикой в спортивной секции. В общем, искала себя. А вот моя старшая сестра Мила (у нас семилетняя разница в возрасте) окончила актерский факультет ГИТИСа и работала в труппе Ленинградского театра миниатюр Аркадия Райкина. Я часто ездила к сестре в Питер и увидев однажды, как ее наряжают перед выходом на сцену, заявила: «Тоже так хочу!»
Папа, бывший военный, был категорически против моего поступления в театральный. Но Мила с мамой его уговорили: «Пусть попробует. Если не поступит с первого раза, пойдет в мединститут».
На удивление легко прошла все туры в одном столичном театральном училище. До общеобразовательных экзаменов оставалась неделя, и я решила махнуть к Миле.
Вместе с ней в театре служила Ольга Николаевна Малоземова, талантливая актриса, очень сексапильная и харизматичная. Она нас с сестрой любила, а я обожала слушать ее рассказы «из жизни замечательных людей» — Ольга Николаевна со многими дружила еще с юности.
Прослышав, что я в Питере, она попросила непременно зайти к ней. Приехала, позвонила в дверь и увидела... Тамару Макарову!
«Ты Наташа? Проходи, — я в ступоре, а Тамара Федоровна этого как будто не замечает. — Ольга Николаевна говорила, поступаешь на актерский... Ты могла бы что-нибудь почитать?»
Еле справившись с волнением, отбарабанила «обязательную программу».
Макарова терпеливо слушала, вдруг дверь в соседнюю комнату распахнулась и оттуда влетел Герасимов. «Ну здравствуй, значит, Наталья, — протянул руку Сергей Аполлинариевич. Его взгляд пробуравил меня насквозь. — Хочешь учиться у меня?» Кивнула, еле живая от страха.
«Подожди минутку, — он направился к телефону и позвонил министру культуры Фурцевой. — Екатерина Алексеевна, я набрал курс, но мне нужна еще одна единица. Спасибо».
Повесил трубку и улыбнулся: «Поздравляю, ты моя студентка...»
Моими сокурсницами оказались еще три Наташи — Белохвостикова, Аринбасарова и Бондарчук. Нас во ВГИКе так и называли — «курс четырех Наташ», хотя с нами учились и Нина Маслова, и Ирина Азер, и Оля Прохорова, и Надя Репина, а еще Коля Еременко, Талгат Нигматулин, Вадим Спиридонов...
Всех тут же отправили на картошку.
Девчонки поначалу меня демонстративно не замечали, считая, что я поступила «по блату». Мальчишкам на это было глубоко наплевать, они изо всех сил пытались отточить на мне свое мужское обаяние. Сережка Малишевский оказался самым настойчивым, все звал прогуляться и угощал печеной картошкой. Потом у него появился соперник — Коля Еременко. Помню, как Колька гнался за мной по сельской дороге с вилкой в руке, обещая заколоть, если выберу Малишевского, а не его. Несся и орал песню: «Смотри, какое небо звездное, смотри, звезда летит...» Оба ушли рано — Коля в пятьдесят два года, Сережа в пятьдесят...
Тогда на картошке я выбрала Сережу. Но романа не случилось, поскольку слегла с воспалением легких. Потом в Москве мы и с Колькой какое-то время встречались, прогуливались под ручку по вечерним улицам. Еременко писал мне любовные записки и бросал их во время лекций на стол, где сидели мы с Бондарчук. Наташа их читала, поскольку была уверена, что они адресованы ей. И не сразу поняла, что это не так.
Коля был симпатичным малым, но и самым хулиганистым на курсе, постоянно что-то устраивал. Сценическую речь нам преподавала гениальный педагог профессор Марина Петровна Ханова — дама строгая и жесткая. Она держала всех в черном теле, по любому поводу кричала: «Вы самодеятельность, а не будущие артисты!» Аудиторию разделяла ширма.
И вот я стояла, старательно выговаривая все эти «птки, птке, птка», а Коля подкрадывался сзади и вякал что-то такое, после чего начинала давиться от смеха и получала выговор.
— Хоть ты и маленькая, но голос сильный, — сказала однажды Марина Петровна, — будешь читать «Медного всадника».
— «На берегу пустынных волн стоял он, дум великих...» — завела я.
— Стоп, — хлопает в ладоши Ханова. — Понимаешь, не стоит он у тебя!
Мальчишки начинают хохотать, Колька просто катается. А преподавательнице невдомек, что же тут такого веселого!
Учились мы будь здоров как, и не только из одержимости избранной профессией, для кого-то имела значение и стипендия.
