Уверен — по сходным соображениям.
«Невменяемые, товарищ прокурор, — писал я в письме Генеральному прокурору СССР, — систем не создают». Вдова Нигматулина поставила на нем свою подпись. Удивительно, но письмо возымело действие. Состоялась повторная психиатрическая экспертиза. На этот раз Абай и Мирза были признаны вменяемыми. Конечно, решение было принято на самом верху: в стране начиналась Перестройка. Но дело не только в настрое начальников. Правде нужно давать шанс: бросать зерна под каток. Рано или поздно они взорвут асфальт.
Вскоре состоялся суд, на котором всплыло много неожиданного.
В начале января 1985 года «контора» начала разваливаться. Несколько литовских интеллектуалов заявили, что не признают авторитета Абая, создают собственные школы.
Абай объявил большой сбор. В Вильнюс приезжает Мирза. Из Москвы прибывают студенты Седов и Бушмакин, преподаватель Пестрецов. Останавливаются все в большой квартире в центре, на улице Ленина. Принимают Калинаускасы: дочь высокопоставленного литовского чиновника и ее муж — фотохудожник. Супруги хотели иметь ребенка, муж, кроме того, мечтал о славе. Абай и Мирза обещали помочь. С отступниками ведутся переговоры, но кое-кого Учитель решил наказать.
В первых числах февраля в продажу поступил очередной номер журнала «Советский экран», на обложке — актер Нигматулин. Это означало признание. В тот же день фотохудожник принес его домой: радость-то какая! Абай взглянул и презрительно хмыкнул. И отправил Талгату в Ташкент телеграмму: «Прилетай, нужна помощь».
Талгат должен был лететь на досъемки «Сергея Лазо». Он сдал билет, чтобы добираться в Кишинев через Вильнюс. На посадку не успел. Но командир корабля, узнав, что опоздавший — артист Нигматулин, приказал вновь подать трап.
Талгат не догадывался, зачем его вызывают. С Абаем они не виделись несколько месяцев. Но знал, что для Учителя сделает все. Однажды в компании тот протянул ему стакан с водой, в который только что плюнул. И Талгат выпил. Это было испытание на прочность. Талгат любил повторять: «Наши страхи только в нас. Вовне ничто испугать не может». Рассказывал о том, что ученики Абая и помои пили. Я содрогался от омерзения и боялся, что буду не способен на подобные «подвиги». Но вспоминал, что в Америке так и в морскую пехоту готовят...
Талгат летел счастливым. Все складывалось. У него растет восхитительная дочь. Жена Венера — преданная помощница и верная ученица. Он захватил с собой коробку с пленкой картины «Эхо», своей дипломной работой на высших режиссерских курсах. По его приглашению главные роли играли Абай и Мирза.
Вечером в день прилета Талгат и Абай долго гуляли вдвоем по улицам. Во время прогулки Талгат договорился с директором кинотеатра на улице Ленина об утреннем показе своего фильма. После просмотра Талгата обступили зрители, брали автографы. Актеров, конечно, тоже поздравляли. Но много ли Абаю было в том радости? А когда компания поклонников Абая шла по главной улице города, с каждой витрины газетного киоска с обложек «Советского экрана» белозубо улыбался герой дня.
Девушки, узнав Талгата, оглядывались и счастливо хихикали. Что чувствовал в эти мгновения Абай? В этот день он хорошо выпил.
Поздно вечером Седов, Бушмакин, Талгат и Абай отправились к одному из «отступников» — Валентасу Мураускасу. Он жил в частном доме на окраине. Хозяйка, почувствовав неладное, позвонила друзьям, попросила помочь. Поначалу общение шло мирно, все, кроме Талгата, продолжали выпивать. С Мураускаса требовали денег: мол, задолжал за обучение. Но он заявил, что больше не считает себя учеником Абая. К Валентасу прибыла мощная подмога — четверо его знакомых, и Борубаев пошел ва-банк. Дал команду, и студенты набросились на хозяина. Однако произошло неожиданное: Талгат, самый преданный ученик, не подчинился, а напротив, попытался пригасить потасовку, превратить все в шутку.
Пока восемь крепко выпивших мужиков выясняли в прихожей отношения, жена Валентаса схватила лисью шапку Талгата и выбежала с ней на улицу.
Вот такой странный она выбрала способ, чтобы отделить Талгата от компании Абая, поговорить с ним с глазу на глаз. Разговор не получился: Талгат сказал, что он предан Учителю, и поторопился к своим. Но их у Валентаса уже не было. Нигматулин остановил такси и вскоре был на Ленина, где с удивлением обнаружил, что на «базу» приехал первым. А Борубаев с командой, поплутав в незнакомом районе, вернулись к дому Мураускаса, колотили в двери, но их не впустили.
На Ленина у Талгата, конечно, спрашивали, что случилось. Он рассказал. Как он объяснил, почему не вступил в драку?