А он отвечает:
— Ладно-ладно, возьмем Дятлова, для тебя специально!
Почему для меня? Оказалось — как в воду глядел.
Распрекрасный этот Дятлов не давал мне жизни. В студенческом общежитии ведь как — посиделки в складчину, песни под гитару. Идешь по коридору, вечно голодная, вдруг из соседской комнаты картошечкой вареной как запахнет. «Тук-тук! Есть, что поесть?» — «Заходи!» Сбегаешь к себе за тарелкой и к столу. Всю ночь дурака валяешь, а утром проснуться не можешь.
Преподаватель брови сдвинет, спрашивает:
— Кто не был на философии?
— Лесникова! — тут же сдает меня староста Дятлов.
«Разве можно доносить на братьев своих, однокурсников?! Вот подонок!» — думала я. Терпеть его не могла до тех пор, пока он в меня не влюбился. Дело было в колхозе. Мы поехали на картошку. Стою сонная на грядке, а он подходит, берет за руку и говорит: «Вот иду я с тобой по полю, и хочется идти так всю жизнь!»
Я сразу проснулась, посмотрела на него изумленно. Может, он репетирует? Вроде не похоже. В Женьку, между прочим, были влюблены все наши девчонки, кроме меня. Дятлов по вечерам под гитару поет, они млеют, а я нет. Вот в чем дело-то! Это, наверное, и не давало ему спать спокойно. Непокоренных вершин быть не должно!
А я тогда страдала по мальчику, с которым снималась в фильме «Следопыт».
Так часто бывает в юности — напридумываешь бог весть что, хотя уже и не помнишь толком, как он выглядел. Несмотря на чувство к другому, не раз говорила Женьке: «Дятлов, я б от тебя родила!» Причем еще до его признания на поле. Может, в моем представлении отец ребенка должен был быть именно таким серьезным и ответственным, как Дятлов?
Так или иначе, услышав Женькино признание, я не бросилась в слезах к нему на грудь, но какие-то струны души оказались задеты и в нашей жизни начался довольно странный период. Мы были такими идиотами! Нас то тянуло друг к другу, то отталкивало. То у меня роман с каким-то мальчиком, то у него отношения с другой девочкой... При этом Женька страдает по мне, а я делаю вид, что в него не влюблена. В общем, страсти кипели нешуточные!
Мы жили в одном общежитии, Женька тоже приезжий и тоже с Украины. Надо было на очередном расставании все и закончить. Но мое желание родить от Женьки сына оформилось окончательно и даже превратилось в навязчивую идею. Я тогда смешная была, и он — худой, с длинными волосами. Не знаю: что на меня нашло? Не мой он человек, не мой! Может, это я назло маме? Она как Дятлова увидела, так сразу и сказала: «Дарья, никогда он на тебе не женится. Никогда!»
У меня тут же ответная реакция: «Как это?! Почему не женится?! А вот я докажу, что женится!»
На втором курсе незадолго до Нового года мы в очередной раз тяжело расстались. А в канун праздника встретились и поняли, что друг без друга больше не можем. И впредь никаких романов на стороне не заводили.
Это был самый прекрасный период в нашей жизни.
Женька пел в группе «АукцЫон», записал с ними альбом «Как я стал предателем», участвовал в рок-фестивалях. Мне так нравились эти тусовки! Той рок-н-ролльной атмосферы середины — конца восьмидесятых уже никогда не будет, но она до сих пор живет в сердцах нашего поколения. Незадолго до очередного фестиваля руководитель «АукцЫона» Леня Федоров сказал: «Жень, ты петь не будешь, поиграешь на скрипочке!»
Меня это возмутило: «Дятлов, что это такое?! Почему? Ты спел «Охотника», спел «Как я стал предателем», а теперь — только на скрипочке?!»
И тут музыканты из группы «Присутствие» предложили Женьке стать у них вокалистом.
— Да я в «АукцЫоне» пою.
