Постановка так и называлась: «Ах, эти звезды!» Это были пародии на зарубежных и отечественных эстрадных исполнителей. В день спектакля перед учебным театром на Моховой дежурила конная милиция — желающие попасть в зал штурмовали здание даже через крышу. Но обучение закончилось, мы получили дипломы и разошлись по ленинградским театрам. Наша общая слава развеялась как дым, теперь нужно было пробиваться поодиночке. Я оказалась в Ленинградском театре имени Ленинского комсомола. Играла по тридцать спектаклей в месяц. Работы было много, поклонников тоже, а вот любви... Я чувствовала себя очень одинокой.
Как-то в редкий выходной подошла к окну и увидела на снегу огромные буквы: «ПРОСНИСЬ, ЛЕНА!» Сразу поняла, кто это. Представила, как Сережа упорно вытаптывал на тридцатиградусном морозе послание.
«Вот человек, который меня по-настоящему любит!» Это был тот самый Сергей из дневника, биатлонист. Он постоянно напоминал о себе, приезжал, бросал весточки в почтовый ящик. Маме Сережа по-прежнему не нравился, и она с радостью сообщала: «А Леночки нет». Я и вправду пропадала сначала в институте, потом в театре на репетициях. Столько времени прошло с нашей первой встречи, а он все держался рядом, ненавязчиво, но упорно, словно ждал, когда я проснусь и взгляну на него другими глазами. Так и случилось. В канун Нового года я попала в больницу с сильнейшим аднекситом. В первый же день туда явился Сережа с цветами и жареной курицей, которую приготовила его мама. Он приходил утром и вечером, каждый раз с букетом и чем-нибудь вкусным.
— Какой прекрасный молодой человек! — хором ахали соседки по палате. — Из него получится замечательный муж, будешь как за каменной стеной! Ах, у него еще и родственники в Германии и он туда регулярно ездит?! И машина есть? Такими женихами не разбрасываются!
— Да, но только предложения он мне больше не делает... — пригорюнилась я.
— Вот видишь! Так и потерять его недолго. Не будь дурой, когда в следующий раз приедет, скажи: «Я согласна».
Вечером я позвонила Сережиной маме поблагодарить за гостинцы. «Какие-то вы глупые, — вдруг сказала она, — сколько будете еще ходить кругами? Он одну тебя любит, уж поверь мне».
Короче, уговорили. И вот сидим мы с Сережей в больничном коридоре на скамеечке.
— Помнишь, ты раньше говорил... — начинаю я.
— Что?
— Ну... Хотел, чтобы я...
— Чего? — никак не возьмет в толк Сережа.
— Предложение ты мне делал, вот чего! Я согласна!
Он дар речи потерял. Не ожидал, но обрадовался страшно.
После свадьбы мне предстояли съемки в Токио. И я похвасталась представителям японской кинокомпании: — Поздравьте, замуж выхожу!
— Поздравляем...
— говорят, но как-то задумчиво.
Уехали японцы и... отклонили мою кандидатуру. Оказывается, по тамошним законам актриса, выходя замуж, уходит со сцены. И это правильно. Когда я во второй раз вступила в брак, так и сделала — ушла из профессии. Но поначалу старалась успеть все: и создать семью, и построить карьеру. Беременной снималась в картине «Русь изначальная», и еще меня ждали на съемках в Югославии. Я решила скрыть «интересное положение», благо живот был маленький. Знали лишь Люба Полищук, которая только родила, и Женя Симонова — она сама была на третьем месяце.
В сценарии оказались сцены, где нужно было сниматься обнаженной.