Им должен был стать первый мужчина, встреченный Аллой в «казенном доме». Вот почему она впилась взглядом в Орбакаса. Я потом шутил: «Не опереди меня Миколас, твоим мужем был бы не он, а я!»
После прослушивания мы ударили по рукам. И как только закончилась летняя сессия, Алла отправилась с моими студентами в «тур» по Калужской и Тамбовской областям. На сцене Пугачева расцветала, превращалась в яркую, сильную и страстную женщину, способную покорить любого мужчину. После той летней поездки у них с Миколасом все и закрутилось.
Осенью мои «часы» в училище сократили почти вдвое и мне пришлось искать другую, более денежную работу. В конце концов устроился на договор в «Росконцерт». Стал режиссером недавно организованного ВИА «Москвичи».
А параллельно ставил во Владимире новогодние елки. На них «подхалтуривали» мои бывшие студенты. Я снова встретился с Миколасом и уже беременной Аллой. Срок у нее был приличный, но она еще пела.
После новогодних каникул вернулся в Москву. Работа ансамбля не ладилась — мы как-то заскучали, «забуксовали». «Нужна свежая кровь, новая солистка», — решил я. И вспомнил про Аллу. Она уже нянчилась с маленькой Кристиной. Я ездил поздравлять их с Миколасом с рождением дочери и понял, что семейная жизнь молодых не складывается. Алла была раздражена, цеплялась к Миколасу, а тот, сдержанный, как все прибалты, обиженно отмалчивался. Вскоре они разошлись.
Пугачева жила с родителями на Крестьянской заставе в деревянном двухэтажном доме напротив училища Ипполитова-Иванова.
Туда я и отправился. Алла выглядела усталой и какой-то потухшей. Я подумал, что мое предложение стать солисткой «Москвичей» поможет ей встряхнуться. Но Алла вытаращила глаза:
— Ты что? А с Кристинкой кто будет сидеть?
— Да хотя бы я!
— Ну, не знаю. Нянькой тебя сложно представить. Ты ребенка-то хоть сможешь перепеленать?
— Конечно! — соврал я. — Тебе надо думать не о пеленках, а о возвращении на сцену. Ты же артистка! И какая!
Уговоры подействовали. Мне даже удалось вытащить Аллу на репетицию — с Кристиной и запасом пеленок.
Пока мама пела, я пытался баюкать дочку. Кристина недолго сохраняла спокойствие. Начала плакать, выплевывала соску.
— Наверное, мокрая. Перепеленай ее! — скомандовала Алла, продолжая репетировать.
— А как?
— Ты же сказал, что умеешь! Или врал? Как не стыдно! — она поменяла Кристине пеленки и тут же вернулась к музыкантам: — Теперь сам!
К счастью, мне не пришлось практиковаться в уходе за младенцем. С Кристиной согласилась сидеть мама Аллы — Зинаида Архиповна, милейшая женщина. Подготовка новой программы заметно ускорилась, но случилось непредвиденное — мы с Аллой разошлись во взглядах на режиссуру.
Она все переделала по-своему, не считаясь с моим мнением. Я понял, что ужиться в одном ансамбле двум постановщикам не удастся. И именно в этот момент из «Росконцерта» выгнали директора, взявшего меня на договор! Я оказался на улице.
К счастью, ненадолго. Устроился в театр Геннадия Юденича, работавшего в жанре мюзикла. Сначала был педагогом по танцу и хореографом, а потом стал еще и главным администратором. И видимо, неплохим, потому что вскоре получил приглашение в гастрольный отдел «Союзконцерта». На освободившееся место у Юденича мой друг, известный эстрадный администратор Миша Плоткин, попросил пристроить знакомого — Женю Болдина, отслужившего армию и работавшего учителем черчения в школе. Я выполнил просьбу, а сам в качестве представителя «Союзконцерта» отправился на гастроли с ансамблем «Червона рута».
