Но главная причина возвращения была в другом.
Через какое-то время я поняла, что у Ромы нет горячего желания видеть меня рядом постоянно. В свои двадцать два года он не хотел обременять себя семьей и обязательствами. Куда удобней иметь девушку, живущую за сотни километров, созваниваться с ней и видеться раз в полгода. А в остальное время блистать остроумием перед другими представительницами прекрасного пола. Знакомые не раз намекали, что в мое отсутствие он не скучает. Я разборки не устраивала, но галочки для себя ставила. Роман оказался не тем человеком, каким я себе его представляла. «Не заношусь вперед мечтою жадной» — это будто о нем написано. Он не хотел ничего менять в своей жизни, его все устраивало. А я с детства рвалась вперед, мечтала уехать в Москву, найти достойную работу, добиться успеха...
Словом, после зимней сессии все галочки, накопленные за время общения с Романом, вдруг сложились, и я поняла: все, хватит.
Окончательно прозреть помогла новогодняя вечеринка.
Гости собрались у нас дома, веселились, выпивали. Меня попросили станцевать. Я танцую, и вдруг у меня подворачивается нога. Боль страшная, лодыжка прямо на глазах начинает опухать. Рома отнесся к моей травме легкомысленно. «Ничего страшного. Думаю, вывих», — и ушел к столу допивать и доедать. К середине ночи все угомонились, гости, а их было человек двадцать, спали вповалку. Я же от боли не могла сомкнуть глаз, начался жар.
— Мне плохо, — попыталась я разбудить Романа.
— Наверное, надо в больницу.
Но он только буркнул сквозь сон:
— Не преувеличивай ты, обычный вывих! Пройдет.
Утром Рома ушел по своим делам, хотя прекрасно знал, что в этот день я уезжаю домой. Он так и не пришел проводить меня, до вокзала добиралась сама.
Врач, к которому я обратилась в Волжском, был поражен: «Как вы вообще ходите? У вас перелом стопы в двух местах!»
А Роман позвонил лишь спустя месяц с вопросом: «Ну как дела?» Я сказала, что никаких дел у меня с ним больше быть не может.
Через год я поехала поступать в Московский университет культуры и искусств.
Стоило вдохнуть московский воздух, как я сразу полюбила столицу. Пахло гарью, пылью, и все равно мне нравилось — это был мой город!
Во время вступительных экзаменов жила у знакомых в Красногорске. Каждое утро вставала в жуткую рань и на двух электричках добиралась в Химки.
Конкурс был семнадцать человек на место. Я поступала на бюджетное отделение, поскольку платить за меня было некому. Прорывалась исключительно на энтузиазме, ясно понимая, что рядом есть более подготовленные ребята.
Оценки за экзамены я получила средние, спас последний тур, на котором нужно было показать танцевальный номер. Ни у кого не было платьев, выступали в лосинах и купальниках, а я сшила сине-зеленый сарафан — юбка клиньями, цвета яркие.
Все с пучками на затылке, я же соорудила дикую прическу, африканские кудряшки. И страсть в танце показала африканскую. В финале даже залезла на стол, за которым сидела приемная комиссия, — все их бумажки на пол полетели! Очень надеялась, что произведу впечатление на декана. И правильно рассчитала. Он подошел ко мне в коридоре и сказал: «Юля, мы вас берем».
Это было счастье! Сейчас вспоминаю и хватаюсь за голову: неужели я это сделала? Залезла на стол приемной комиссии?! Откуда во мне было столько смелости? Наверное, от отчаяния.
Так я стала студенткой. На бюджетной основе на нашем курсе училось всего восемь человек. Мне дали место в общежитии квартирного типа.
В «двушке» жили вшестером. Зато у нас были собственные ванная и туалет.
С первого дня учебы я стала искать возможность подзаработать: организовала танцевальный коллектив из однокурсниц. За два дня сделали программу — настоящее акробатическое шоу — и пошли предлагать себя по ночным клубам. Сначала зарабатывали гроши: сто пятьдесят рублей за выступление. Объезжая за ночь три-четыре клуба, набирали пятьсот рублей. В общаге появлялись под утро, а вахтерши не пускали. Мы топтались под дверью на морозе в одних колготках и умоляли: «Ну пожалуйста!» Они ни в какую. Так и мерзли до шести, пока общежитие не откроется. А в восемь уже стояли у балетного станка. Я ходила с мешками под глазами, вечно хотела спать и есть. Питались мы в основном в «Макдоналдсе». Дешево и вроде как горячая пища...
Сейчас думаю: ни за что не разрешила бы своему ребенку танцевать в ночных клубах.
