— Или знаешь что, — господин Сулейман запросто перешел на «ты», — давай купим тебе машину. Я могу себе это позволить. Скоро Восьмое марта — будет тебе подарок.
Тут я начинаю просекать ситуацию:
— Нет, я не хочу никакой машины. И денег ваших мне не надо! Остановите у ближайшего метро — я поеду домой.
— Света, ты не знаешь, от чего отказываешься. Я богатый, очень богатый, и если ты согласишься быть моей...
— Да вы знаете, сколько мне лет? Семнадцать!
— А мне как раз такие и нужны.
— Выпустите меня немедленно, или я на ходу выпрыгну!
Он засуетился, стал просить прощения:
— Я был не прав, что вот так сразу... С такой девушкой, как ты, нужно по-другому... Я тебя обидел и готов загладить свою вину.
Я, сцепив пальцы в замок и уставясь в пол машины, повторяла как заведенная:
— Выпустите, а то выпрыгну.
Пришлось господину Сулейману высадить меня у метро. На следующий день возвращаюсь из школы — и вижу джип. Точно такой, на каком ездит сулеймановская охрана. Не помню, как прибежала домой, закрыла дверь на все замки. И тут же телефонный звонок. Поднимаю трубку — он:
— Света, я хотел бы с тобой еще раз встретиться, все объяснить. И про машину я не шутил — давай прямо сейчас поедем в автосалон.
— Я же сказала: нет!
Номер моего домашнего телефона он мог узнать только в агентстве.
И я решила, что больше туда — ни ногой. Когда через пару дней позвонили, чтобы позвать на очередной кастинг, отрезала: «Я уже у вас не работаю!»
Господин Сулейман продолжал обрывать телефон, а в школу и из школы я мчалась бегом, стараясь не смотреть по сторонам.
Маме сказала только о том, что ушла с работы. Причину объяснять не стала — не хотела пугать. Она сердилась: «Зачем я платила за модельную школу? Тряслась каждый раз, когда ты поздно возвращалась с показов? У тебя ветер в голове! Сегодня хочу одно, завтра — другое! Я надеялась, что ты сама сможешь, хотя бы частично, оплачивать учебу в экономическом вузе — а ты все бросила!»
Я, сжав зубы, молчала.
До тех пор, пока директор агентства лично не позвонила маме, не «нагрузила» ее по поводу моей безответственности и не потребовала «оказать влияние».
Вечером меня ждал скандал. Пришлось рассказать про господина Сулеймана. Как мама перепугалась! Тут же заявила, что ни о каком агентстве не может быть и речи и что если оттуда будут звонить, разговаривать станет сама: «Я им все выскажу! Семнадцатилетнюю девчонку под денежных мешков подкладывать!»
Пару недель она встречала меня после уроков. Из агентства больше не звонили — видимо, просекли ситуацию и решили не нарываться. Звонки от господина Сулеймана тоже прекратились.
Я не осуждаю девчонок-моделей, которые соглашаются оказывать «дополнительные услуги», получают за это хорошее вознаграждение: машину, квартиру, собственный бизнес.
Не осуждаю, но и не верю, когда они говорят, что довольны жизнью и счастливы...
Два или три года назад после церемонии закрытия Московского кинофестиваля я вышла из «Пушкинского». Вдруг вижу: прямо на меня идет девушка. Красивая, высокая, но вызывающе накрашенная и «экстремально» одетая: кофточка с огромным декольте и коротюсенькая юбочка. За талию ее по-хозяйски держит плюгавенький мужичонка. Девушка улыбается — и я ее узнаю.
В конце девяностых мы от агентства ездили вместе в Париж.
— Света, привет! Какая ты молодец, актрисой стала!
Я так за тебя рада.
Улыбаюсь, но ответить не успеваю, ее спутник раздраженно командует: «Ну все, хватит болтать! Пойдем!» И знакомая, бросив на ходу: «Пока», покорно идет за ним. По дороге она несколько раз оборачивается. И я вижу в глазах этой красивой девушки такую тоску...
Всю дорогу до дома у меня перед глазами стояло ее лицо. Убеждала себя: «У каждой из нас был выбор: продавать любовь за деньги или нет. Ты отказалась — она согласилась. Ее же не насильно этому богатенькому в любовницы отдали». Убеждать убеждала, но сердце все равно сжималось от жалости.
Любовь за деньги — это точно не про меня.
Будь иначе, я выбрала бы в «спутники жизни» одного из богатых поклонников, недостатка в которых — особенно после выхода фильма «Благословите женщину» — у меня не было. И не всегда они ограничивались обещанием покровительства — предлагали и руку с сердцем.
Но я вышла замуж за начинающего актера Владимира Яглыча. Мы познакомились вскоре после того, как я стала студенткой Щукинского училища. Володя учился на курс старше, мы часто встречались в одних компаниях, пересекались в коридорах. Но никакой пробежавшей между нами искры или хотя бы взаимной симпатии не было. Рядом с ним всегда находилась какая-нибудь красотка из числа однокурсниц.