Юлия Ауг. Долгий поцелуй Тарантино

«Самое главное, — объяснял он, — бить не думая, на опережение, в глаз, под дых, в нос». Ударить...
Анна Ванденко
|
Юрий Ненев
|
29 Января 2019
Юлия Ауг
Юлия Ауг
Фото: Александр Ридман

О родовом проклятии

«Самое главное, — объяснял он, — бить не думая, на опережение, в глаз, под дых, в нос». Ударить живого человека трудно, этот барьер надо в себе преодолеть. С тех пор умела постоять за себя. Когда моя дочь Полина пошла в школу, я и ее научила драться. И не жалею. С этим умением — держать удар — легче идти по жизни. Хотя нокауты случались...

В нашем доме нет фотографий на стенах. Ни моих, ни дочери, ни мамы, ни моего мужа Андрея, которого не стало три года назад. Вместо них стены украшают картины. Чтобы хранить память о человеке, не обязательно устраивать иконостас из его портретов. У меня в кошельке есть маленькая карточка Андрея, какие-то наши общие фотографии в телефоне. А когда тоска по мужу становится совсем невыносимой, он ко мне возвращается в снах. Буквально на днях снилось, что нахожусь на каких-то жутких съемках в компании незнакомых людей. Погода отвратительная — ветер, мокрый снег, все устали, ненавидят друг друга. Я чувствую, что мои силы на исходе. И вдруг на съемочную площадку, прямо в кадр, въезжает машина. Из нее выходит Андрей и приносит термос с горячим чаем и бутерброды. Он продолжает заботиться обо мне даже сейчас...

Недавно моя не верящая ни в бога ни в черта мама рассказала, что, оказывается, в нашем роду есть проклятие. Мой прадед, отец которого был раввином в синагоге, полюбил девушку из семьи, где даже шабат не соблюдали. Понимая, что его избранницу родные не пустили бы даже на порог, молодые решили наплевать на запреты, налагаемые Торой, бежать из Витебска в Могилев и там пожениться. На вокзале они увидели отца, обрадовались в надежде, что он передумал и решил благословить их. Но глава нашего рода их проклял. За любовь...

В легенды можно верить или нет. Но известно, что прадедушка мой умер чуть ли не в двадцать пять лет от сепсиса. К тому времени у прабабушки уже было три дочери — одна постарше и две близняшки. Так вот, старшая умерла в четырнадцать от туберкулеза, переболели чахоткой и младшие. Бабушкина сестра-близнец в эвакуации в бывшей автономии немцев Поволжья упала со стога сена и ушибла ногу, развилась саркома. Почти всю войну она пролежала в больнице, прошла через ампутацию, но это ее не спасло. Бабушка, у которой было пятеро своих детей, взяла на воспитание двух сыновей сестры. Простой жизни в нашем роду не было ни у кого. Я не стала исключением...

Юлия Ауг
Я была ребенком, воспитанным бабушкой, она учила делать книксены, вышивать и вязать. Выходя к завтраку, надо было всех поцеловать
Фото: из архива Ю. Ауг

Об умении ударить больно

Когда спрашивают, откуда я, отвечаю: из Эстонии. Хотя родилась в Питере, училась там в ЛГИТМиКе. Но детство мое прошло в Нарве, оттуда растут корни, там закалялся характер. Я не ходила в детский сад, была домашним ребенком, воспитанным замечательной бабушкой, которая учила делать книксены, вышивать и вязать. Выходя утром к завтраку, обязательно надо было всех поцеловать, улыбнуться и пожелать доброго утра.

Но вскоре мне предстояло столкнуться с тем, как жестоки бывают дети. Родители приложили неимоверные усилия, чтобы устроить дочку в школу, которая считалась лучшей в городе. Естественно, благовоспитанная наивная девочка оказалась идеальной мишенью для нападок сверстников. За четверки меня ругали дома, и я из-за них плакала. Однажды учительница, заметив мои слезы, подошла узнать, в чем дело. Она настаивала, я решила ей довериться, в следующую же минуту превратившись в наглядное пособие, при помощи которого педагог проиллюстрировала свой несомненный талант наставника.

Учительница выставила меня перед классом: «Дети, посмотрите на Юлю. Она плачет из-за четверки! Не плакать надо, а стараться! Видишь свои каракули? Скажи спасибо, что тройку не поставила!» Все радостно заулюлюкали.

После этого «представления» одноклассники стали силой отбирать мои тетрадки и калякать в них. Надеялись, что учительница станет меня стыдить и снова можно будет поржать вволю. Маме я объясняла, что это не моя рука, а — условно — Федорова, но она искренне не могла понять, как можно позволять кому-то портить свои тетради? Я не решалась рассказать ей правду, пока не произошел еще один случай.

Зимой по дороге из школы мальчишки бросили мне в капюшон тлеющую вату. Спас прохожий, в мгновение ока выкинувший ее в снег. На этот раз я все честно рассказала родителям. Мама была вне себя и жаждала расправиться со всеми обидчиками разом. Папа поступил иначе: он решил ни с кем не выяснять отношения, оставил меня на следующий день дома и начал учить драться. «Самое главное, — объяснял он, — бить не думая, на опережение, в глаз, под дых, в нос». Ударить живого человека трудно, этот барьер надо в себе преодолеть. Папа заставил отрабатывать удары на нем: «Бей! Сильнее! Не жалей!»

Я перестала плакать, а ночью приснилось, как бью сильно и больно. С тех пор умела постоять за себя, одноклассники стали бояться со мной связываться. Когда моя дочь Полина пошла в школу, я и ее научила драться. И не жалею. С этим умением — держать удар — легче идти по жизни. Хотя нокауты случались...

Моя не верящая ни в бога ни в черта мама рассказала, что, оказывается, в нашем роду есть проклятие. Простой жизни не было ни у кого
Фото: Александр Ридман

О расставании с первым мужем

Один из самых сильных — к нему я оказалась совершенно не готова — развод с первым мужем. Степан, с которым мы были вместе со студенческой скамьи, полюбил другую. Наши отношения рухнули вместе с рублем в августовский дефолт 1998 года. И хотя у нас с мужем не осталось общих тем для разговоров, кроме дочки Полины, я пыталась верить в то, что сможем сохранить семью. Но мы все больше отдалялись друг от друга... Даже попытались какое-то время пожить порознь. Моей театральной зарплаты хватало на четыре похода в магазин, и я взяла подработку, устроилась гримером на телевидение, но денег все равно не хватало, мы не могли позволить себе, например, няню. Тогда нас очень сильно поддержали родители Степана, Полину забрали к себе в Красноярск. Он и сам решил попытать счастья в родном городе, где его отец открыл багетную мастерскую.

Еще не разведенная, но уже не жена, я встретила тогда мужчину. Мне казалось, что я влюбилась, мечталось, что все у нас серьезно. Но оказалось, он просто коллекционировал актрис. Я наивно предложила поцеловаться на Карловом мосту в Праге, куда была приглашена им в романтическое путешествие на Восьмое марта. Сказала, что влюбленные, соединившие здесь уста, всегда будут вместе. В ответ услышала: «Глупость! Заканчивается все. Любовь — тем более». Потом узнала, что он свозил одну мою знакомую актрису в Рим, другую — в Египет... Моя попытка отомстить мужу, вышибить клин клином не удалась. Но и слепить семью обратно нам уже тоже не получилось.

Степан вернулся из Красноярска, мы официально развелись. На меня накатила депрессия. Почему-то казалось: ничего хорошего со мной уже не произойдет. Недолгий роман с коллекционером актрис словно стал тому подтверждением.

Тогда, в нулевые, после развода со Степаном я забрала Полину из Красноярска и отвезла к родителям в Эстонию. На плаву удерживала необходимость помогать им, поднять дочку. С театром все обстояло благополучно, я была ведущей актрисой питерского ТЮЗа, но бралась за любые творческие халтуры, чтобы отослать родным побольше денег.

Декстер
Маленький зачумленный Декстер решил: раз он появился на территории первым, значит, он в доме хозяин
Фото: из архива Ю. Ауг

О не сыгранной роли Бабы-Яги

Служба в ТЮЗе дает прививку на всю жизнь от того, что называется звездной болезнью. Есть знаменитая байка о том, как на Невском проспекте, возле легендарного ресторана СТД, как-то вечером встретились актер из БДТ Юрий Демич и ведущий актер питерского ТЮЗа Николай Иванов, который не мог спокойно пройти по улицам после того, как на экраны вышел фильм «Вечный зов» с его участием. Популярность была сумасшедшей. Иванов произносит:

— Ну что, поужинали, пора и на сцену...

А Демич ему и говорит:

— Мне-то подготовиться нужно, у меня сегодня Моцарт в «Амадеусе». А тебе о чем переживать? Опять грибы да домики играть будешь.

Действительно, в ТЮЗах короны на головах не задерживаются. У меня было восемь главных ролей: леди Макбет, Софья в «Горе от ума», дочь мельника в «Русалке»... При этом хватало «грибов и домиков», в сказках могла играть и третью звезду справа. Была такая сцена, в которой сверху спускалась Царица-месяц, а мы в пышных юбках, с обручами на головах, к которым были прикручены звезды, водили вокруг нее хороводы. Нас учили «плавать» по сцене, как в ансамбле «Березка». Моей дочери было года четыре, когда ее привели посмотреть этот спектакль из-за кулис. В антракте я вышла к ней.

— Ну что, Полинка, нравится тебе сказка?

— Ага, очень!

— А мой костюм красивый? Ты же меня видела?

— Я тебя сразу узнала! Ты Бабу-ягу играла!

Даже собственная дочь не разглядела меня среди звезд...

Театральная жизнь приучила еще и к тому, что можно обходиться малым. Нам со Степаном нечего было делить после развода, мы всегда жили на чужой территории. Если позволяли доходы, снимали отдельное жилье. Когда с деньгами было туго, ютились в общежитии завода «Красный треугольник», которое располагалось рядом с цехами. Это был старый дом, настоящая питерская коммуналка с длинным-предлинным коридором, комнат на двадцать. С общими кухней, туалетом, умывальником.

При этом я не стремилась уехать из Питера. Меня на тот момент все устраивало. Мы не так далеко находились от моей семьи, всего за несколько часов можно было добраться к маме в Эстонию. Москва не манила меня и даже пугала. Знала: этот город покоряют в двадцать лет. А мне было уже под тридцать. Для переезда должны были появиться веские причины, связанные исключительно с профессией. Но так получилось, что перемены параллельно коснулись и моей личной жизни.

Юлия Ауг
Эта мелюзга считала себя вправе указывать большому красивому Жаку, где ему лежать и ходить, а где нет
Фото: из архива Ю. Ауг

О любимом мужчине Андрее

Мы с Андреем могли встретиться намного раньше — еще в пятнадцать лет или в двадцать, и не раз. Но познакомились уже взрослыми, с прожитыми судьбами. В Москве со школьных времен у меня появился близкий друг Витя, в тринадцатилетнем возрасте мы провели с ним полгода в санаторном лагере в Железноводске. Меня туда направили из Нарвы с дискинезией желчевыводящих путей. Витя потом приезжал в гости в Эстонию, меня отпускали к нему в Москву. Я знала всех его друзей, кроме самого близкого. Им и оказался Андрей. Почему-то его никогда не было в компании Вити, когда я гостила в столице. Наше знакомство состоялось только первого июля 2000 года, в день Витиной свадьбы — он тогда женился во второй раз.

Я была подружкой жениха и помогала готовиться к свадьбе у него дома, где всегда останавливалась. Трудно объяснить, зачем Витя решил тем утром постирать свои кроссовки, уже надев стильный костюм цвета кофе с молоком. Я была в другой комнате, когда услышала из ванной его крик. Витя стоял мокрый с ног до головы, его окатило грязной водой из кроссовок, куда он направил сильную струю из-под крана. Мы потеряли кучу времени: сушили костюм феном, заново отпаривали его. За невестой Машей надо было ехать на другой конец города. И в этот момент появился Андрюша. На своей представительской машине он доставил нас на место даже раньше срока. Я впервые в жизни поняла, что такое спортивный стиль вождения. Еще это называется дрифт: когда выезжаешь на МКАД, пробка стоит, а машина все равно несется на скорости, выискивая любую щель.

Это было очень круто! Абсолютный восторг! Такое потом я видела только у Димы Певцова. Выяснилось, что Андрюша занимался стритрейсингом. Вот этот интеллигентного вида человек гонял по ночам по Москве. А когда мужчина умеет делать что-то выходящее за рамки привычного, меня это, конечно же, восхищает.

После регистрации в ЗАГСе оказалась куча свободного времени до банкета, и мы вчетвером — наши молодожены и я с Андреем — катались по Москве. Накупили еды, где-то в центре города устроили пикник, пили водку из горла, заедали бургерами и дико ржали. Вели себя как отвязные подростки. Разумеется, когда начался банкет, мы с Андреем уже были лучшими дружбанами. Никакой мгновенной страсти, любви с первого взгляда, мыслей о совместном будущем — ничего этого не было.

В нашем случае основой отношений стала дружба. Скажем так, какое-то интеллектуальное родство. Андрей был человеком энциклопедических знаний. Если меня интересовало что-то, связанное с историей, можно было сделать запрос в «Википедию» или пойти в библиотеку, а можно было просто спросить у Андрея. И у него всегда был готов развернутый ответ.

Мы с ним знали все друг про друга. Я убеждена: другу всегда расскажешь больше, чем любовнику. Тем для откровенных бесед хватало — я была разведена, Андрей тоже. Я драматизировала, казалось, что мое прошлое — античная трагедия и ничто не может с этим сравниться. А когда узнала историю Андрея, подумала: «Да моя ситуация — просто фигня!»

Андрей был женат на очень красивой женщине, я видела ее фотографии. С такой внешностью она могла быть моделью или актрисой. Жена ему изменила, и они развелись. Но Андрей продолжал ее любить, и когда узнал, что у его бывшей ничего не сложилось с тем, другим, решил ее вернуть. Они поженились по второму разу, родился мальчик, его тоже назвали Андреем. А через какое-то время жена опять заявила, что уходит и подала на развод. Пока шел бракоразводный процесс, Андрей просил только одного: возможности общаться со своим сыном полноценно. На что в суде услышал, что этот мальчик — не его ребенок. Он, конечно же, не поверил, заказал ДНК-экспертизу. Тест показал, что Андрей-младший не его сын... Конечно, это было страшнейшим ударом, он вскоре сильно заболел. В общем, когда мы встретились, оба были уже не вполне здоровыми людьми, побитыми, ранеными. Наши свидания в прямом смысле не раз проходили в больничных палатах...

Юлия Ауг
Фото: Александр Ридман

О роковом диагнозе

Андрюша оказался способен на поступки. В первые же месяцы нашего общения он меня практически спас. Уже восемнадцать лет я живу с серьезным аутоиммунным заболеванием. Периоды ремиссий могут длиться до пяти лет, но обострения выбивают из колеи на три месяца и больше. Это такая мучительная история, у которой нет точного диагноза. Я привыкла так жить. А самое первое обострение пришлось как раз на осень 2000 года. На тот момент у меня еще не было российского гражданства. Страховой полис оказался недействительным. Чтобы продолжить мое лечение, требовалось около трех тысяч долларов. Или меня выписывали из больницы.

Я обратилась за помощью в театр, где работала, там не оказалось таких денег. Издатель, у которого подрабатывала, тоже отказал. Андрей стал четвертым человеком, за исключением родителей и дочери, узнавшим о моем состоянии. Он тогда просто сел в машину и привез эти деньги в Питер.

В декабре меня выписали, мы с Полиной поехали к Андрею в Москву встречать Рождество. С дочкой они познакомились еще осенью, в день ее рождения, у нас в Питере. Полинка мгновенно влюбилась в Андрея, висела на нем как обезьянка. Как-то, когда он приехал в Питер, Полька предъявила мне ультиматум: «Значит так, мам, если ты на нем не женишься, я вырасту и сама на нем женюсь!»

Андрей звал в Москву с самого начала. Считал, что меня необходимо вытащить из Питера. Я думала: «Окей, выхожу за него замуж, переезжаю в столицу. И что я тут делаю?» Мне, конечно, очень комфортно с Андреем, он классный, но я вне своего дела себя вообще никак не представляю. Кем буду в Москве? Какие здесь перспективы у актрисы Юлии Ауг, которую никто не знает?

В том, что это произошло, несомненная заслуга и Андрея. Он очень поддержал меня в желании поступить в ГИТИС и полностью взял на себя все бытовые заботы, позволяя заниматься только учебой и творчеством. Со временем, когда я поняла, что переход состоялся и обратного пути нет, мы перевезли в Москву и Полину, которая жила до этого у моих родителей в Эстонии. Мы супер как уживались втроем в однокомнатной квартире Андрея. Он работал на фрилансе, имел возможность быть рядом с Полиной, пока я находилась на работе или в институте. Еще важно, что он по образованию педагог — учитель физики. Дочку очень сложно было бы устроить учиться в Москве, если бы Андрей не привел ее в школу в Тушино, где сам раньше работал. Он возил ее на занятия из Митино, где мы жили, забирал после уроков, кормил, поил. Был для Полины всем: мамой, папой, ангелом-хранителем. И для меня тоже!

Возвращение в актерскую профессию случилось на съемках у Говорухина в фильме «Не хлебом единым». В группе я работала вторым режиссером, и тут Станислав Сергеевич предложил самой войти в кадр, сыграть эпизодическую роль прокурора. Этого хватило, чтобы после выхода фильма на меня обратили внимание и другие режиссеры, стали приглашать на пробы. Но я отказывалась, на полном серьезе считала, что это уже неинтересно. И вдруг встретилась на «Мосфильме» со своей питерской подругой, которая переехала раньше и работала кастинг-директором. Она рассказала про новый проект «Враги». Ей казалось, что главная роль в этом фильме была написана как раз под меня. И хотя я четко настроилась только на режиссуру, подруга была так убедительна, что я сказала: «Ну, пришли сценарий». Прочитала эту историю и офигела. Ого, какая роль! Сходила на пробы, знаю, что понравилась режиссеру, но продюсер Алексей Учитель не утвердил. На главную роль искали медийную актрису, чтобы привлечь внимание к дебютному проекту. Предложили другую роль, тоже интересную, но так как у меня не было актерских амбиций, я спокойно отказалась от нее: «Нет, ребята, вот эта роль была интересна. А остальное без меня».

Прошел где-то месяц. Вдруг звонят со съемочной площадки и спрашивают, могу ли я через пару дней приехать в Белоруссию. А я же помню, что Учитель был против.

— Алексей Ефимович в курсе, что вы мне звоните?

— Он сам просил вас найти.

— Хорошо, только дайте три дня завершить текущие дела.

Помню, что я попала в какую-то очень хорошую и достоверную до мелочей историю. Мы жили в Молодечно, снимали в деревне, где сохранились дома довоенной постройки. Было очень смешно от того, что нам не разрешали мыть голову. Волосы должны быть грязными, засаленными. Самым ужасным было поймать и зарубить курицу, а затем ощипать ее. Всему этому пришлось учиться. Съемки стали по-настоящему увлекательным приключением и пропуском в большое кино, фильм «Враги» принес мне приз за главную женскую роль на фестивале «Балтийские дебюты».

Андрей с Полиной и Декстером
Андрей с Полиной и Декстером
Фото: из архива Ю. Ауг

О возвращении в профессию

Мой Андрей всегда был соратником, поддерживал безоговорочно. Я снималась в самых смелых авторских проектах, в откровенных сценах, зная, что мой мужчина и моя семья никогда за это не осудят. У нас с Андреем в этом смысле было совершенно удивительное, идеальное сочетание. Никакой ревности или ханжества. Мы оба оказались свободными от стереотипов, от табу. Встретить такого понимающего человека для актрисы — большое счастье.

Именно тогда я решила поступать в ГИТИС на режиссерский факультет. Если начинать новую жизнь, то с чистого листа. Актриса Ауг тогда осталась в Питере, в Москву приехала Ауг-режиссер. Через полгода обучения я получила первую работу. Режиссерскую! Не актерскую! Для себя приняла взвешенное решение, что все мои творческие амбиции получат воплощение только в режиссуре. Так и было в течение трех лет.

После этого было несколько интересных предложений, о некоторых жалею до сих пор. От чего-то я отказывалась, потому что уже имела режиссерские проекты. Этому тоже пришлось учиться: планировать свою работу так, чтобы можно было совместить любые графики. Когда мы познакомились с режиссером Лешей Федорченко и он предложил роль в своем фильме «Овсянки», я тоже вела другой проект, но была уже научена и сказала: «Значит, будем стараться свести графики». И они чудесным образом свелись.

Юлия Ауг
Андрей не лег на диван, чтобы страдать и ненавидеть всех за свои неудачи, а стал делать то, что может. Стал моей правой и левой рукой
Фото: Александр Ридман

О человеческой нежности и звериной злобе

Я никогда не хотела жить за городом, считала себя абсолютным урбанистом. Мне нравился бешеный московский темпоритм. По собственной воле ни за что не променяла бы Москву на деревенскую тишину. Но Андрюша задумал переезд: дочка становилась старше и ютиться всем вместе было уже сложновато. Перебирая варианты, которые мы могли бы себе позволить, Андрей пришел к выводу, что оптимальный — жить за городом. Я отчаянно сопротивлялась почти два года: «Андрюш, ты фрилансер, сидишь дома, пишешь компьютерные программы. Твой мир находится онлайн, а мой сосредоточен в центре Москвы, я должна встречаться с людьми».

Уже не помню, какими доводами, но Андрей все же додавил. Перебрались за город, и это был для меня очень тяжелый период. Мы тогда поселились очень далеко, на сорок седьмом километре Киевского шоссе, которое еще не было расширено. В пробках я проводила по три-четыре часа в одну сторону.

Но даже в те короткие промежутки времени, когда находилась дома, происходила перестройка сознания и восприятия. Успевала понять, как здорово босиком пройтись по земле! Природа начала побеждать раздражение от многочасовых пробок. Постепенно я перестала быть человеком, которому комфортно живется в улье многоквартирного дома. Сегодня приезжаю к друзьям в Москву и слышу, что происходит над ними, под ними, через стенку. А они не замечают посторонних звуков, их психика адаптировалась к хаосу человеческого общежития. Я же в своем доме слышу другой шум: ветер, капель, пение птиц. Звуки природы совсем другие. В итоге они победили мои урбанистические настроения. А потом появились псы, с которыми можно жить только за пределами МКАД.

У нас с Андреем не вышло с детьми. Мы усердно пробовали, но не случилось. Бывает. Мы же встретились взрослыми людьми... Словом, сошлись во мнении, что если судьбе так угодно, то во дворе должен звучать хотя бы лай. Породистых решили не брать, договорились спасти собачьи души из приюта. Наш первый пес, Жак, в объявлении значился как помесь лабрадора, самой доброй из всех собак, и лайки. Ирония судьбы: ищешь добрую псину, а получаешь в итоге зверского зверя.

Звонок от Андрея:

— Мы тут с Полиной нашли еще одну собаку, но она тебе не понравится.

— Зачем же вы ее выбрали?

— Она мне понравилась.

— Отлично! И где пес?

— Вечером поедем и вместе заберем.

Андрей отвез меня в «черную» передержку — так называют приюты, которые создают не из гуманных соображений, а чтобы заработать деньги. Такого рода заведения тоже публикуют душещипательные посты в Интернете, выкладывают фотографии животных, но зверей здесь не лечат и толком не кормят. Сдохнет — и ладно, а не сдохнет, может, удастся заработать. О том, что это «черная» передержка, ты догадываешься по состоянию животного. Полуторамесячный Декстер, метис лабрадора и стаффорда, находился в крайней степени истощения, тело покрывали проплешины. Увидев щенка, я не стала задавать вопросов: пса надо спасать. Мы сразу отправились к ветеринарам. «Гарантий, что выживет, не дадим, но попробуем вытянуть», — сказали нам.

Мы привезли Декстера в загородный дом, Жака — буквально через день после него. Но этого хватило, чтобы маленький зачумленный Декстер решил: раз появился на этой территории первым, значит, он в доме хозяин. Эта мелюзга считала себя вправе указывать большому красивому Жаку, где ему лежать и ходить, а где нет. Декстер забирался на Жака сверху, садился ему на морду тощей задницей и рычал: «Я главный!» Пес три года терпел такое обращение. Потом стал огрызаться, а еще через какое-то время они начали убивать друг друга.

Собачья драма в моей жизни тянется с 2011-го. Именно в тот год Жак и Декстер первый раз подрались. В попытке разнять собак я едва не лишилась руки. Раздираемый Жаком Декстер впился зубами в то, что попалось ему на глаза. Кости левого запястья оказались раздроблены мощными челюстями, потребовалась операция. Рука восстанавливалась долго, пришлось делать повторную операцию, вживлять кусок кости, которую взяли из моего же бедра. Все чужое и искусственное мой организм отторгал. После второй операции нужно было лететь на съемки в Киев, но врачи не разрешали перелет. Я собиралась ехать на поезде — Андрей не позволил: «Тебя могут толкнуть, или сама оступишься. Нельзя рисковать!»

Юлия Ауг
Мне пришлось взять ответственность в свои руки, чтобы вытащить любимого человека. С делами разобралась, а вот Андрея не спасла... Кадр из сериала «Садовое кольцо»
Фото: Первый канал/

О цветочном бизнесе, разорившем семью

В начале 2012 года на Европу обрушились сильнейшие морозы и снегопады. В Венеции замерзли каналы, в Амстердаме они превратились в катки, снежные завалы парализовали движение. Следующие через Германию фуры с цветами простаивали на таможне, дороги оказались полностью обездвижены. Когда снегопады прекратились, а трассы расчистили, машины выстроились в многокилометровые пробки. В итоге к Андрею вместо цветов приехал кисель. Мощности рефрижераторов не хватило на долгое противостояние погодным катаклизмам... Погибло все. Андрей потерял и наши деньги, и деньги заказчиков, сделавших предоплату. Он был разорен и остался должен людям.

Наступил момент, когда мне пришлось взять ответственность в свои руки, чтобы сохранить семью и вытащить любимого человека. С делами разобралась, а вот Андрея не спасла... Я получила четыре кредита в разных банках, мужу они отказывали, его кредитная история была испорчена. В первую очередь оплатила долги по аренде склада-холодильника: владельцы собирались подавать на Андрея в суд. В течение года пыталась найти какие-то возможности дополнительно заработать или взять в долг, чтобы сохранить дом. Увы, не получилось.

Муж написал бизнес-план, для реализации которого требовался начальный капитал. Денег у нас не было, зато имелся дом в деревне Руднево. Его Андрей и заложил под проценты. Может, кому-то придет в голову образ художника, продающего дом ради миллиона алых роз. Но я не художник и не люблю мыслить картинками. Театр мне ближе документальный, кино — социальное. Мне интереснее не образ, а факт. По факту же вышло, что у Андрюши не получилось задуманное. Создавая цветочный бизнес, он мечтал, что возьмет все заботы на себя, а я займусь исключительно тем, что мне нравится, не буду думать о деньгах. Но обернулось иначе.

Два года дела шли хорошо, бизнес развивался, у Андрюши появилось большое количество заказчиков. Он занимался оптовыми поставками, напрямую заключая договоры с Израилем, Эфиопией, Эквадором, Перу... Голландия, как я узнала, это мафиозный цветочный картель. Цветы стекаются туда со всех стран мира. Если ты заказал розы в Эквадоре, они не прилетят напрямую в Россию. Все поставки в Европу идут только через Голландию, что увеличивает стоимость. Цветы там распределяют по заказам, пакуют, загружают в фуры-рефрижераторы, а те развозят скоропортящийся товар по указанным адресам. В назначенном пункте Андрей встречал фуру, перегружал цветы и доставлял на склад. Муж арендовал спортзал старой школы, переоборудовав его под огромный холодильник. Сюда к нему приезжали клиенты из Москвы, Ярославля, Владимира, Калуги... Заказ Андрей делал под конкретных, дававших предоплату покупателей, формируя его на месяц-полтора вперед.

За время, что муж занимался цветами, я узнала много интересного. Самый ходовой товар — розы. Андрей изучил все названия, сорта, оттенки. В его офисе стены были увешаны плакатами с названиями роз. Их тысячи!

В начале нашего знакомства цветам не было места. Зато потом дом оказался завален ими. Мне доставался весь неликвид, в основном гигантские розы на толстых ножках. В это же время я увлеклась бонсаями. Андрюша заказывал их за рубежом. Но самым прекрасным подарком от мужа были подснежники. Их не срезают, а привозят с комом земли. Мы высаживали цветы рядом с домом.

Повторю, поначалу все шло хорошо, появилась реальная перспектива расплатиться с долгами, выкупить дом, развивать дело. Но грянул очередной кризис, сожрал доллары и вместе с ними наши радужные мечты. Товар резко подорожал, Андрей практически разорился, но бизнес не потерял, остался шанс его поднять. Для этого нужно было сделать заказ на день, который, по выражению цветочников, «кормит год». День этот — Восьмое марта, когда мужики как очумелые скупают все. Первого сентября и Девятого мая — для сравнения — цветов покупается в три раза меньше.

Чтобы спасти бизнес, Андрею нужно было сделать заказ к Женскому дню в феврале. Меня в том году забукировали на проект, иначе говоря, «застолбили» с условием, что получаю определенный гонорар и не участвую в других съемках. Обычно в таком случае выдают аванс, оплачивая, скажем, три смены. До сих пор не понимаю, как это удалось, но мне заплатили вперед шестьдесят процентов гонорара. Эта внушительная сумма помогла Андрею рефинансировать бизнес. Надежда, что все отобьем, была абсолютной. Но она не оправдалась.

Юлия Ауг
В течение дня была собрана сумма, которой не хватало, чтобы расплатиться с долгами. Люди, которые перевели деньги, вернули меня к жизни
Фото: Александр Ридман

Андрюша повез меня на съемки на машине. Сон, о котором я рассказала вначале, был явью. Андрей чувствовал, когда он нужен, чувствовал мою усталость, мог сесть за руль и в ночи помчаться в другой город, чтобы после смены отвезти домой.

Андрюша, когда я просила объяснить, что именно он делает как программист, говорил: «Придумываю конструкцию сайтов. Я — архитектор».

Он работал с театрами, киностудиями. Заработок это приносило небольшой и нестабильный. Мои доходы тоже были весьма непостоянны: полгода работаю, полгода — нет. Понимая, что ответственен за семью, Андрюша задумал открыть свое дело, вспомнил молодые годы, когда с успехом занимался предпринимательством. Как и многие в девяностые, челночил, ездил в Турцию: там покупал, здесь продавал. Взвесив все за и против, Андрей решил основать цветочный бизнес. До этого он несколько лет проработал наемным работником на большой цветочной базе и изучил всю подноготную.

Квентин Тарантино
С Квентином Тарантино я познакомилась на Венецианском кинофестивале
Фото: AP/East News

О смерти Андрея

Я пыталась устроить мужа на работу. Андрюша был талантлив и обладал невероятной обучаемостью. В последние годы его никуда не брали именно потому, что у него оказалось слишком много навыков. Работодателей это пугало. У него не было самостоятельного опыта создания режиссерских сценариев, но вместе мы написали семь. Андрей мог расчленить литературный сценарий на режиссерский, самостоятельно сделать раскадровки. Когда он на собеседовании рассказывал об этом, к нему относились с недоверием: раз человек так много умеет, почему он до сих пор не востребован? Наверное, преувеличивает свои возможности или врет. Его не брали на работу. И каждый раз это был невероятный удар по самолюбию.

Поначалу муж сильно замкнулся, но потом взял себя в руки. Когда стало понятно, что обеспечивать семью и платить по кредитам буду я, а он уже не может зарабатывать деньги, Андрей занялся домом. Не лег на диван, чтобы страдать и ненавидеть всех за свои неудачи, а стал делать то, что может: ухаживал за собаками, готовил невероятно вкусную еду, встречал меня со съемок, кормил, возил по делам.

Андрюша стал моей правой и левой рукой, мы жили словно одно целое. Когда я ехала ставить спектакль в Красноярске, из Интернета требовалось вытащить текст и разбить на реплики. Из монолитного куска невозможно было понять, кто из героев что говорит. Что делал Андрюша? Включал фильм, в основе которого лежала эта история, и расписывал текст по ролям. Когда нужна была музыка, я не приглашала звукорежиссера, Андрюша с его невероятным музыкальным чутьем замещал профессионалов. На съемках клипов он работал как второй режиссер, сочинял сюжеты.

Андрей выполнял роль толкача, приводившего меня в движение. Если не видел энергии, то пинал, заставлял трогаться с места. Но цветочная история для него самого стала ударом, после которого он уже не оправился. Андрюша перенес два микроинсульта. Первый раз это произошло, когда он был за рулем. Неожиданно с левой стороны все потемнело, он словно ослеп на один глаз. Отказала и левая рука. Андрей быстро свернул на обочину, включил аварийку. Мы вызвали скорую, его отвезли в больницу, диагностировали гипертонический криз. Спустя несколько часов зрение вернулось.

После случившегося Андрею следовало обязательно наблюдаться у врачей и выполнять их рекомендации. Но загнать его к медикам оказалось невероятно сложно. Лишь после переезда в Заречье Андрей доверился неврологу в местной клинике. Тот пытался помочь, но у мужа уже была хроническая ишемия мозга, закупорка сосудов. Многое из того, что раньше он делал с легкостью, теперь давалось тяжело. Врач говорил, что реабилитация возможна, но нужно время, может быть, года три... Трех у него не оказалось. Через год Андрея не стало.

Юлия Ауг с семьей
Иногда мама заводит разговор, что я молода и могла бы еще подумать о личной жизни, но я пресекаю подобные рассуждения. Не сейчас
Фото: Александр Ридман

О том, как жить, когда потеряно все

Я произвожу впечатление сильного и успешного человека. В Интернете у меня много подписчиков, но мало кто знал тогда, что каждый месяц я должна была зарабатывать почти четверть миллиона рублей, чтобы платить по четырем кредитам, за аренду съемного дома и комнаты в Москве для дочери. Меньше этой суммы не имела права получать. Кредиты коварная вещь: берешь в долг четыре миллиона, а возвращаешь восемь.

Было огромное количество долгов и невероятное количество работы. Случались простои, тогда я писала посты в Интернете: «Дорогие друзья, продюсеры, режиссеры. Если у вас есть проект, в котором меня можно занять на несколько съемочных дней, с радостью приму участие». Всегда что-то находилось. В какой-то момент заключила сделку со Вселенной и сказала: если поможешь выплатить долги, клянусь не отказываться ни от чего.

И соблюдая этот негласный договор с космосом, я обеспечила себе адские май и июнь 2014-го. В месяце, где тридцать один день, у меня оказалось пятьдесят шесть съемочных смен. Я вкалывала сутками, параллельно снимаясь в трех кинопроектах, выпуская спектакль «(М)ученик» в «Гоголь-центре» и делая клипы для группы «25/17». Перестала спать дома, в кровати, как нормальные люди. Отключалась урывками в машине, пока везли с одной съемочной площадки на другую, в гримерке, пока наносили грим. Но у любого материала есть определенный ресурс. Я начала сдавать, особенно после смерти Андрюши.

Возникли сильные боли в спине, с ними не справлялись никакие обезболивающие и остеопаты, лишь блокада. Зная, что нахожусь на последнем издыхании, режиссер Женя Беркович бросила клич в «Фейсбуке*». Я бы на такое, наверное, не решилась сама, но понимая, что дольше не выдержу, согласилась. В течение дня была собрана необходимая сумма, которой не хватало, чтобы окончательно расплатиться с долгами. Люди, которые откликнулись и перевели свои деньги, вернули меня к жизни...

Я заново привыкала медленно ходить, спокойно спать. Был такой удивительно размеренный год, когда ни о чем не переживала. Появилось много интересной работы, и в какой-то момент поняла, что уже хватает денег не только на необходимые вещи, а я еще что-то могу копить. И тут возник вопрос о том, что мне придется оставить съемный дом, где мы прожили пять лет. К нам была очень добра его хозяйка, мы платили меньше, чем стоит аренда однокомнатной квартиры в Москве. Но чужое жилье этим и отличается, что в любой момент тебя могут попросить съехать. А когда я стала считать, сколько же заплачу за пять лет в другом съемном доме, уже по другим ценам, то пришла в ужас. Вашу мать! Я же могу собрать все свои деньги, занять еще у друзей и купить жилье. Буду выплачивать долги, но уже за свое! После месяца поисков поняла, что на ту сумму, которой располагаю, под Москвой нельзя купить готовый дом. У меня было пять миллионов рублей. А цены на дома, в которых можно сразу жить, начинались от семи. Я взяла в кредит еще два миллиона и несколько месяцев назад переехала в свой собственный дом, который полюбила с первого взгляда. Он у нас совсем молоденький, построен всего пять лет назад.

Дом без меня начинает капризничать. Как только я уезжаю, обязательно что-то ломается. Звонит Полина и смеется: «Ну, мамочка, по традиции, когда ты на съемках, у нас потекло под раковиной на кухне». Или насос сломался. Или с котлом проблемы. Или что-то заклинило.

К своему счастью, я быстро нашла человека, у которого есть фирма по обслуживанию коммуникаций, и он присылает к нам своих работников. Наше знакомство началось с его сообщения в соцсетях: написал мне после сериала «Садовое кольцо», поблагодарил за роль Ларисы. Мы периодически списывались, обсуждали кино. А потом сломался котел, и я написала пост о том, что нужен мастер, который займется техническим обслуживанием моего дома. Этот человек тут же откликнулся: «У меня как раз такая фирма». Мы уже разработали план по дальнейшему оснащению дома и будем его постепенно воплощать в жизнь. Весной, думаю, займемся террасой на втором этаже, ее нужно благоустроить, и у нас появится прекрасное место для вечерних чаепитий.

Юлия Ауг
Моя актерская судьба в Москве складывается удачно. Но до сих пор привыкаю к тому, что вызываю интерес, что узнают, просят автографы
Фото: А. Федечко

О жизни в соцсетях и поцелуе Тарантино

Возможно, кому-то покажется странным, что я так часто решаю свои проблемы с помощью социальных сетей. Но не вижу в этом ничего негативного. Это удобный способ коммуникации. Пять лет назад, например, лишь благодаря социальным сетям я была приглашена в «Гоголь-центр». Дело было так: Серебренников написал пост, что ему для нового спектакля требуется драматическая актриса с хорошими внешними данными, в возрасте тридцати пяти — сорока лет, без комплексов. В скобках — (придется раздеваться). Самое смешное, что я в это время находилась в Эстонии и мне об этом посте написал мой приятель. Глянула комментарии и ужаснулась. Тысячи «Я! Я! Я! Возьмите!» Призадумалась, а что же такое написать, чтобы на меня обратили внимание. Пока думала, в личку приходит сообщение от Серебренникова:

— Юля?

Я пишу:

— Привет!

Выяснилось, что мой приятель уже бросил ему ссылку на фрагмент «Овсянок» и перечислил мою фильмографию. После мы встретились с Кириллом в Москве, и он пригласил поработать с ним. Это несколько лет было поводом для шуток в театре: «Ауг? Да ее же по объявлению взяли!»

Моя актерская судьба в Москве складывается удачно, как я ни противилась поначалу. Но до сих пор привыкаю к тому, что вызываю интерес, что узнают на красных дорожках, просят автографы. Хотя ничто не сравнится, пожалуй, с тем шоком, который испытала на Венецианском кинофестивале, когда со мной захотел познакомиться Квентин Тарантино. Тогда «Овсянки» вошли в основной конкурс, мы получили кучу второстепенных призов, но ни одного «Льва». Может, кто-то и испытал разочарование от этого, но я пребывала в состоянии абсолютного счастья, когда член жюри Ингеборга Дапкунайте сказала после оглашения результатов, дескать, члены жюри накануне серьезно обсуждали, чтобы номинировать меня на главную женскую роль. И я чуть-чуть не дотянула до победы только потому, что у меня во всем фильме нет ни одного слова. Мол, Тарантино так и сказал: «Если бы Ауг произнесла хоть одну фразу, сто процентов — приз был бы у нее».

Ингеборга думала, что расстроюсь. Но я получила прививку счастья только потому, что Тарантино говорил обо мне. Уже этого мне было достаточно!

После вручения всех наград на Венецианском фестивале проводят закрытую вечеринку, куда приглашаются только те съемочные группы, которые получили какую-то награду. Там нет телекамер и фотографов, царит абсолютная свобода. Тарантино как председатель жюри тоже пришел пообщаться с победителями. Вдруг прибегает моя Полина, которая была со мной на этом фестивале:

— Мам, у тебя есть какая-нибудь бумажка?!

— А что такое?

— Там Тарантино раздает автографы!

Потом прибегает и кричит:

— Мама, мама! Тарантино хочет с тобой познакомиться.

То есть сама по себе смешная ситуация, правда? Тарантино хочет со мной познакомиться... А оказывается, было вот как. Тарантино действительно давал автографы, он спросил у дочери, кому подписать. Она говорит:

— Полине Ауг.

Тарантино выяснил, что она моя дочь:

— Факинг синема фэмили, срочно привести ее сюда!

Дальше мы с помощью Ингеборги и Полины, которые нам переводили, разговаривали с Тарантино минут сорок. Причем мы так кричали и темпераментно размахивали руками, что вокруг нас собралась публика. А мы обсуждали разные темы, начиная от личных и заканчивая тем, что такое Театр.doc и новая достоверность.

И тут организаторы стали показывать Тарантино, что пора уезжать. Так просто уйти, когда вокруг собралась публика? Надо же закончить красиво! Тарантино смотрит на меня: ну что, поцелуемся? Легко! Мы поцеловались, но это было так коротко, что публика недовольно загудела. И второй раз мы поцеловались уже так долго, что нам зааплодировали. Я помню глаза моего ребенка, ее восторг и удивление. Это было для Полины какое-то правильное приключение про нашу непростую профессию, в которой хватает как красных дорожек, так и месяцев забытья.

Полина сама сейчас с этим сталкивается. У дочери уже солидная фильмография для ее возраста — четырнадцать проектов. Но был какой-то очень сложный период: отказ шел за отказом, неутверждение за неутверждением. А сейчас вдруг — оп! — и три фильма сразу.

В прошлом году она меня удивила: с первой попытки поступив на бюджет, на режиссуру художественного фильма во ВГИК, не пошла учиться! Полина объяснила это тем, что когда поступала, чувствовала жуткую обиду на актерскую профессию. А поступив, с ужасом поняла, что надо еще столько лет учиться и закончит она уже в двадцать семь: «Вся молодость уйдет на учебу. Нет, лучше попробую пробиться в актерской профессии».

Себя успокаиваю тем, что со временем при желании Полина поступит на платное отделение и получит диплом. Способности у нее есть, она это доказала. Я дочь ничуть не осуждаю за то, что не пошла во ВГИК, если ей сейчас хочется актерского хлеба.

Но все равно хорошо бы, чтобы она имела на будущее запасную специальность. Например я могу быть и режиссером, и сценаристом, и редактором. Но пока наслаждаюсь актерской профессией. 

Юлия Ауг с дочкой
У дочери уже четырнадцать проектов. Но был очень сложный период: отказ шелза отказом. А сейчас вдруг — оп! — и три фильма сразу
Фото: Александр Ридман

О состоявшихся ролях и несостоявшемся поклоннике

Недавно была занята в съемках сериала для Первого канала под рабочим названием «Гадалка». Моя героиня Марта очень сильная женщина, знает себе цену, хорошо разбирается в бизнесе. Все в жизни замечательно, за исключением одного — она не верит окружающим. Считает, что все пытаются использовать ее положение. Все те немногочисленные романы, которые случались, заканчивались трагедиями: мужчины пытались с ее помощью достигнуть своих личных целей. Но все же если Марта кого-то впускает в свою жизнь, начинает этому человеку помогать и всячески содействовать. Я с такими женщинами сталкивалась.

В «Гадалке» у меня замечательные партнеры. В кадре я чаще всего пересекалась с главной героиней Люсей, которую играет прекрасная Катя Олькина. Хотя Марта — абсолютный материалист, она поначалу не верит, что у этой девочки есть некий дар, уникальная способность предвидеть события. Но после того как Люся спасает жизнь Марте и ее ребенку, они становятся близкими подругами. Возлюбленного моей героини играет Александр Кузнецов, Джек Восьмеркин — «американец» из легендарного советского фильма. Актер с огромным опытом жизни и работы в Голливуде, у него есть чему поучиться! Для меня стала открытием встреча в кадре с Александром Асташенком, который играет брата моей героини. Со времен «Фабрики звезд» и группы «Корни» он сильно изменился, взял свою карьеру, как говорится, за рога. Стал профессиональным актером, успешно снимается и, думаю, многого еще добьется.

В судьбах моих героинь в кино и на сцене полно мистики, страсти, любовных драм, переживаний. А вот в реальной жизни пока ничего не происходит, и я не уверена, нужно ли мне это. Верю в давно ставшую банальной фразу: чтобы жить в браке счастливо, надо найти вторую половинку. Мы с Андреем совпадали, став единым целым. Это невозможно повторить. А привыкать к кому-то, подстраиваться к новым привычкам, звукам, запахам не хочу, это очень энергозатратно. Мнение, что женщине в одиночестве тяжело, не про меня.

Спустя полгода после смерти мужа у меня все же появился поклонник. Он прилетал из Питера, встречал после спектаклей, привозил цветы, мог примчаться на пятнадцать минут лишь для того, чтобы увидеться. Когда снималась в Питере, приезжал на съемочную площадку, отвозил в аэропорт, провожал до самолета и махал рукой.

Хотелось бы, чтобы мужчина, который рядом, был умнее меня. А этот кавалер явно уступал. Однажды спросила: «Как думаешь, почему церковь хоронила актеров за оградой?» Если бы задала этот вопрос Андрею, он мог не знать ответа, но попытался бы поразмышлять. А этот даже не пытался... Я быстро поняла, что нам не по пути. Не принимает душа ничьих ухаживаний, не может.

Иногда мама заводит разговор, что я молода и могла бы еще подумать о личной жизни, но я пресекаю подобные рассуждения. Не сейчас, не в этой точке времени и пространства. Я так чувствую сегодня. А что будет завтра, расскажу потом...

Редакция благодарит за помощь в организации съемки ресторан «Дом 8А» и гостиницу «Гранд Отель Эмеральд» в Санкт-Петербурге.

* Организация, деятельность которой в Российской Федерации запрещена
События на видео
Подпишись на наш канал в Telegram
Как рассказать ребенку о разводе?
Этот материал нам помогли подготовить семейный психолог, супервизор, сертифицированный судебно-психологический эксперт, психолог центра «Душа Мамы», где мамы из любого региона России могут получить бесплатную поддержку, Юлия Копылова и герой мультсериала «Дракошия» Дедушка Рубус. Мы поговорим о том, как лучше подготовиться к разговору о разводе и сделать его наименее травмирующим для ребенка.




Новости партнеров




Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог