«Петровы в гриппе» даже не пытаются притворяться. Они стартуют с сюрреалистичной сцены расстрела, продолжаются историей о работнице библиотеки, в гневе оборачивающейся то ли супергероем, то ли убийцей, да и трупы из гробов здесь вылезают бодро. Бытописательство чередуется с абсурдом, жизненное — с мистическим, настоящее — с прошлым.
Главный герой, Петров, несколько раз приходит в себя, чтобы снова оказаться где-то в практически линчевском мире, работающем по логике сновидений. Люди, время и пространство текучи, а события загадочны и больше напоминают бред. Возможно даже гриппозный. Хочется нащупать реальность, но она все ускользает, так что не остается ничего, кроме как отдаться течению — вдруг куда вынесет.
Некоторые сюжеты и детали, впрочем, узнаваемы. Старые квартиры с древними телевизорами, набитый людьми автобус, советского вида библиотека, заснеженные дворы с неказистыми детскими площадками — все это выглядит достоверно и успешно работает в сочетании с нестабильной логикой. Ты вроде бы тут, а вроде бы и где-то еще. И ни в чем нет смысла. И никогда не знаешь, где окажешься в следующую секунду.
Иллюзорность мира вкупе с вечно кашляющим Петровым в исполнении органичного Семёна Серзина даже у не читавших книгу не оставит сомнений — кому-то все это мерещится. Главный вопрос — кому.
Интрига так и не разрешится. С другой стороны, ждать прямого ответа, что же происходит на экране, от такого фильма, как «Петровы в гриппе», наивно. Если подумать, он его и не обещает.
Конечно, очевидностей хватает. Фильм не стремится быть тонким, иначе не назвал бы одного из второстепенных персонажей Аидом и не заставил бы одних и тех же актеров исполнять разные «фоновые» роли. Последнее остроумно: вряд ли оперативной памяти человеческого мозга хватит, чтобы бесконечно придумывать разную массовку. Ресурсы надо сохранять.
Самый наглый плевок в сторону ожидающих изящных метафор ценителей — компания «Аид», расположенная в том же здании, что и издательство, в которое герой Ивана Дорна приносит свои якобы вторичные рассказы, только чтобы получить разгромный отзыв и предложение пойти поучиться в литературный кружок. Да, «Петровы в гриппе» любят своего Аида, а еще активно обсуждают греко-римскую мифологию, с которой многие пусть и поверхностно, но знакомы. Зато сразу понятно — неудачливый писатель обречен на путешествие в мир мертвых, если мир литературный его не примет. Он и не принимает.
Впрочем, говорить, что какая-то локация в фильме находится неподалеку от другой, можно только, простите, метафизически. Декорации переходят друг в друга, как в театре. Стоит кому-то сделать шаг в сторону, открыть дверь или пробить стену — и он запросто оказывается где-то еще, как вариант — в другом времени.
К театральности привыкаешь быстро, ведь горячечный бред или, если хотите, сон настолько же условен. Разуму не до реалистичности. Да и Серебренников пришел из театра, так что ему тоже комфортно. Часто напряженные диалоги и замысловатое действие он снимает как бы одним кадром, подобно сценической хореографии.
«Блокбастерный» оператор Владислав Опельянц с послужным списком из «Вторжения», «Заложников» и «Утомленных солнцем 2» работает с Серебренниковым уже в третий раз. Под его влиянием Опельянц преображается в артхаусного мастера, освещая индустриальные локации и неприглядные квартиры желтовато-зеленым, «больным» светом и переставляя объективы в зависимости от художественных задач. Да и внутрикадровый монтаж, когда крупность съемки меняется на лету благодаря перемещению камеры и актеров добавляет киношности. Все-таки Серебренников в киноиндустрии уже давно, так что нарочитая сценичность здесь — осознанное решение, а не признак постановочной ограниченности.
Только визуальная ловкость и подчас действительно впечатляющая картинка со временем перестают выделяться, и тогда невольно начинаешь ждать кульминации. Не обязательно однозначной — предавать размытую логику ни к чему, пусть она говорит сама за себя. Но кульминации не наступает, и фильм не может остановить поток информации.
К примеру, перед самым финалом зрителя ждет объемная и затянутая вставная новелла, которая в нескольких местах пересекается с основной историей. Радость узнавания, свойственная подобным нарративным кульбитам, оказывается погребена под нарастающим раздражением: хорошие актеры разыгрывают стандартную мелодраму, слишком подробную для второстепенной истории. И ладно бы дело было только в ней.
Количество мелких сюжетных деталей вообще зашкаливает, и каждая из них может стать ключевой в дальнейшем. При всей своей эффектности, фильм не старается рассказывать визуально, проводить параллели между важными сюжетными точками. Кадр здесь — лишь для красивой подачи. «Петровы» слишком полагаются на диалоги, с которыми постепенно случается страшное — они становятся информационным шумом.
Текст и изображение конфликтуют, а не дополняют друг друга. Одно отвлекает от другого — Серебренников-сценарист как будто существует отдельно от Серебренникова-режиссера. Последнему важнее проиллюстрировать, первому — проговорить. Симбиоза так и не выходит, фильм не складывается, оставаясь набором красиво снятых сцен, в которых звучат многословные речи.
Особенно не повезло тем, кто не читал первоисточник, роман Алексея Сальникова. К их числу принадлежу и я. Поначалу загадочный нарратив увлекает. Клубок образов и действий разворачивается в любопытное смысловое полотно, детали которого стараешься разложить в голове. Пазл получается куда сложнее, чем любой сюжет Кристофера Нолана. Но затем фильм разрастается и выходит из-под контроля, а ты теряешься под его натиском.
Когда нарративные скачки начинают утомлять, невольно вспоминаешь «Думаю, как всё закончить» Чарли Кауфмана, тоже экранизацию романа. У него и «Петровых» схожая структура, хотя Кауфману проще — доставшаяся ему история не такая запутанная. И все же обе ленты попадают в схожую ловушку — их повествование никак не хочет укладываться в формат кино.
Не хочется быть категоричным и говорить, что подобные истории не предназначены для визуальной адаптации. Скорее всего, их можно удачно экранизировать, только не напрямую, а, что называется, по мотивам. Литературный текст, перенесенный на экран, остается литературным, как бы красиво его ни упаковывали.
Серебренников уже показывал, что может успешно работать с экранизациями, но в этот раз первоисточник его задавил и отказался дружить с киноэкраном. В итоге хочется сказать «Книга лучше», даже если ты ее не читал.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
