Вторая мировая война. Территория близ Брянской области. Отряд венгерских солдат в составе фашистской армии набредает на советскую деревню и занимает ее. Солдаты подавлены и как будто разочарованы: в окрестных лесах засели партизаны, знающие каждое деревце, как свои пять пальцев, соваться туда – дело гиблое. Тем не менее, мадьяры вступают на оккупированную территорию и ожидаемо попадают под раздачу – мелькнувшие вспышками от выстрелов невидимые глазу ополченцы расстреливают часть отряда, заодно убивая командира. Теперь командование в руках капрала Шеметки – не слишком опытного, решительного и в целом не подходящего для этой работы человека, который ощущает себя скорее наблюдателем, чем участником.
В феврале «Естественный свет», дебютная картина венгра Денеша Надя, непостижимым на тот момент образом получила приз за лучшую режиссуру на Берлинском фестивале, который проходил в онлайн-режиме. Тогда критики были, мягко говоря, удивлены и даже возмущены решением жюри – награда обошла таких мэтров, как Хон Сан-су, Раду Жуде и Селин Скьямма. Сейчас, когда фильм выходит наконец в многострадальный прокат, это решение кажется уже более осмысленным. При всем желании, трудно сейчас, отсеивая эмоции, вспомнить фильм из того конкурса, что производил бы впечатление именно тем, насколько он обыденно сделан. И теперь особенно отчетливо ясно: эта картина нуждалась в самом большом экране. И в вас.
Фильмы про войну на таких фестивалях, как Берлинский, обычно не жалуют, а в прокате зрители чаще предпочитают смотреть духоподъемные картины, что рассказывают о героях и подвигах. Люди в «Естественном свете» – не просто не герои, это, пожалуй, даже не люди. Так, оболочки, высушенные войной. Тусклые, блеклые, без характера, будто намеренно лишенные каких-либо свойств. Даже главный герой тут будто провалился в брянскую прорубь – повествование лениво плывет от одного солдата к другому, лишь изредка репрезентуя капрала Шеметку, который, кажется, удивляется не меньше зрителя, когда вот этого человека с почти неменяющимся выражением лица сделают вершителем судеб своих однополчан. В этом и есть сложное, неуютное анти-обаяние фильма: он не про свет, а про тьму, которая рвется через нутро безликого солдафона, застрявшего между небытием и жизнью.
Всего-то три дня, и эти три дня можно, при всем желании, уместить буквально в несколько строк – событий в «Естественном свете» мало, время будто застыло, поросло подножным мхом. Ощущение застоя, совершенно сокуровского «скорбного бесчувствия» (вспоминается еще кино Белы Тарра) подчеркивается как раз необычной, будто намеренно невыразительной режиссурой без использования искусственного освещения. Тусклая, едва освещенная картинка, в которой не разберешь, человек радуется или страдает, жив или мертв. Эффект от фильма не стоит ждать сразу или даже в конце, когда произойдёт нарочито лишенный эмоциональной окраски катарсис. Он накатывает постепенно, как наваждение, напоминая о том, что война – это не покатушки на танках, не сплошной героизм и спасение Родины. Она изматывает, выжигает все человеческое, пока не останется ничего, кроме естественной тьмы.
{current_photo_index}/{total_photo_count}
