Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона по-советски: образец эскапизма, превратившегося в шедевр

В прошедшем году ветеран отечественной режиссуры Игорь Масленников отметил 90-летие. Было бы неправдой сказать, что впечатляющий юбилей живого классика советского и российского кинематографа прошёл с размахом, выходящим за пределы внимания узкого круга киноманов и исследователей кино. Между тем, работая на Ленфильме с конца 1960-х гг. параллельно с Козинцевым, Хейфицем, Германом, Арановичем, Мельниковым, Асановой и другими мэтрами «ленинградской школы», сам Масленников оказался во многом недооценённым автором, оставшимся в тени своих более известных коллег. В его послужном списке немало достойных работ: снятая совместно с Ильёй Авербахом «Личная жизнь Кузяева Валентина» (1967), копродукции со странами соцлагеря «Ярославна, королева Франции» (1978, СССР – Польша) и «Филипп Траум» (1989, СССР – Чехословакия), камерная экранизация «Пиковой дамы» с Аллой Демидовой и Иннокентием Смоктуновским (1982), трогательная мелодраматическая трилогия «Зимняя вишня» с Еленой Сафоновой и Виталием Соломиным (1985, 1990, 1995) и не только. Однако ни что из этого не смогло сравниться по уровню обретённой популярности и неугасающей народной любви с циклом телефильмов Масленникова о приключениях Шерлока Холмса и доктора Ватсона (1979-1981, 1983, 1986).

В литературоведческих кругах Артур Конан Дойл никогда не имел статуса крупного писателя. Даже в профильных филологических вузах его знаковые произведения – будь то «Подвиги бригадира Жерара» или «Затерянный мир» – традиционно не входят в список, обязательный к прочтению. Тем не менее, пребывая на периферии большого исследовательского интереса как образец однотипной детективной беллетристики, лишённой выдающихся художественных качеств, конандойловские опусы о Холмсе и Ватсоне ещё при жизни автора стали абсолютным читательским хитом, в очередной раз подтвердив нехитрую аксиому: вкусы массовой публики и профессиональных критиков – о каком бы виде искусства ни шла речь – совпадают далеко не всегда. В этом смысле Масленников как бы повторил художническую судьбу Конана Дойла, написавшего за свою насыщенную жизнь много всего, но вошедшего в историю литературы и поп-культуру прежде всего как создатель Холмса. Так и Масленников – невзирая на другие свои работы и заслуги – останется в истории кино и народной памяти в первую очередь как автор лучшей (по крайней мере – к настоящему моменту) киноадаптации конандойловских сочинений о гениальном британском сыщике. Последнее особенно ценно и почётно, если учесть, что Холмс – согласно книге рекордов Гиннесса – наиболее часто экранизируемый литературный персонаж всех времён.

Что именно делает цикл советских фильмов о Холмсе и Ватсоне таким обезоруживающе очаровательным и с лёгкостью затягивающим в свои уютные объятия с любой точки просмотра, сказать трудно. Во всяком случае, каким-то одним волшебным ингредиентом секрет этой без преувеличения легендарной телесерии вряд ли исчерпывается. Увлекательный детективный сюжет, переработанный для экрана выдающимися сценаристами (в первых фильмах – дуэтом Юлия Дунского и Валерия Фрида, а также Владимиром Валуцким), блестящий актёрский ансамбль во главе с Василием Ливановым и Виталием Соломиным, где даже в самых скромных ролях задействованы артисты уровня Игоря Дмитриева и Сергея Мартинсона, филигранная камера Юрия Векслера, консервативная и строгая под стать материалу, потрясающая работа художественного цеха, организовавшего на советской территории Британию конца XIX – начала XX вв., узнаваемая с первых нот музыка Владимира Дашкевича, чьи источники вдохновения при создании саундтрека окутаны всевозможными мифами не меньше самого сериала – в постановке Масленникова всё работает в гармоничном комплексе на общий результат.

Пять фильмов в одиннадцати сериях, снятых в течение семи лет, – много это или мало? Одни полагают, что к середине 1980-х гг. Масленников начал то ли топтаться на месте, то ли «скатываться», устало эксплуатируя зрительский интерес к полюбившимся, но стареющим героям. Другие убеждены, что этой команде было по силам перенести на экран гораздо больше произведений о Холмсе и Ватсоне. За рамками экранизации остались «Пять зёрнышек апельсина», «Пляшущие человечки», «Союз рыжих», «Тайна Боскомской долины» и другие известные вещи большого конандойловского цикла.

Показательно, что, повествуя о криминальном мире Лондона, отечественная постановка с Ливановым и Соломиным отразила в себе одновременно и впечатляющую мощь, и принципиальную ограниченность кинематографа эпохи застоя. Мощь советского кинопрома оказалась зафиксирована как минимум в обширной географии съёмок и высочайшем профессиональном уровне художественного цеха. Вряд ли в истории кино найдётся ещё одна такая страна (за исключением, пожалуй, США), где без пересечения государственных границ и хромакея можно было бы одинаково убедительно воссоздать на экране экстремальный север и африканские пустыни, тесные закоулки ближневосточных городов и широкие проспекты европейских столиц. Масленниковская серия фильмов о Холмсе и Ватсоне, в которой викторианской Англией искусно притворяются советская Прибалтика и Ленинградская область, Швейцарией – Абхазия, а за британские интерьеры успешно сходят ленфильмовские павильоны и дореволюционные петербургские особняки, демонстрирует, сколь великим и многообразным в своём размашистом имперском масштабе был Советский Союз.

Ограниченность позднесоветского кино, запечатлённая в знаменитом детективном телецикле, плотно связана с историческим контекстом конца 1970-х – первой половины 1980-х гг. Стартовые фильмы серии совпадают по времени с брежневским вводом войск в Афганистан, отчего авторам приходится переозвучивать Василия Ливанова на постпродакшне и вынужденно менять в невинной реплике одиозный «Афганистан», откуда по сюжету Дойла возвращается Ватсон, на нейтральный «Восток». Стильные телефильмы о Холмсе, убаюкивающие зрителей приятной сказкой о бессмертном британском супергерое, чьё главное оружие – интеллект и дедукция, парадоксальным образом соседствуют на советских экранах с экзальтированными плясками Африка Симона и начинающего эстрадную карьеру оленевода из Коми Валерия Леонтьева. Параллельно американцы бойкотируют Олимпиаду в Москве, Сахарова ссылают в Горький, в СССР из Афгана в цинковых гробах начинают прилетать «грузы 200», продовольственный дефицит в стране нарастает так же неумолимо, как и гонка вооружений, а в ещё одной гонке – «на лафетах» – пожилые партийные боссы стремительно сменяют один другого.

Правда в том, что серия телефильмов Игоря Масленникова, пришедшаяся на едва ли не самые душные, мрачные и реакционные советские годы после позднесталинских, была характерным примером сознательного эскапизма, одинаково спасительного для всех участников кинопроцесса и особенно востребованного в те времена, когда общественно-политическая жизнь оказывается намертво зацементирована и вслух говорить в искусстве о насущных проблемах, происходящих здесь и сейчас, становится либо крайне затруднительно, либо вовсе невозможно. Потому вполне понятно, что советские киноначальники без лишних сомнений дали добро на безобидную в идеологическом отношении экранизацию старых английских детективов. Съёмочная группа могла сравнительно спокойно работать с безопасным материалом, не боясь того объёма цензурного давления, с которым сталкивались советские кинематографисты, затрагивавшие в творчестве по-настоящему болезненные темы. Зрители, смотревшие на увлекательные приключения Ливанова и Соломина в бесплатном государственном телеэфире, были избавлены от необходимости изнурительных поисков любимых героев на редких сеансах в немногочисленных окраинных кинотеатрах, что не раз случалось с проблемными картинами тех же лет вроде «Полётов во сне и наяву» (1982).

Как ни странно, сегодня, когда magnum opus Игоря Масленникова освободился от гнетущего исторического контекста своей эпохи и превратился в общепризнанную вневременную классику, этот эскапистский фактор не утратил актуальности и в той или иной степени продолжает существовать с сериалом в связке. Если у современного россиянина вдруг возникнет жгучее желание убежать от опостылевшей реальности и забыться в безопасном пространстве кинематографической иллюзии, перенестись в такой далёкий и экзотичный, но бесконечно родной и уютный мир ламповых советских телефильмов о Холмсе и Ватсоне, конечно, вовсе не единственное и не самое очевидное, но, безусловно, удачное решение.