— Я очень высоко ценю театр Льва Додина. Я считаю театр одним из самых серьезных мест, где описывается жизнь человека, все его поступки, мотивы. Я бы даже назвала его храмом, где исследуется человеческая личность. И Додин подходит к этому очень серьезно, все бы режиссеры были такими. Я мечтаю, чтобы в нашем театре появился такой режиссер, как Лев Абрамович. У нас есть очень хорошие спектакли, очень серьезные режиссеры, но все равно вот этой глубины исследования, которая есть в МДТ, у нас пока не было.
— В какой момент жизни театра вы стали им руководить? Что предшествовало вашему назначению?
— В самый тяжелый момент. Такого не было, наверное, со времен, когда Игорь Петрович Владимиров еще формально руководил театром, но уже умер как творческая личность. Тогда пришел в театр прекрасный режиссер Владислав Пази, который его спас. Он идеально подошел нашему театру по свойствам своей личности, он ничего не стал менять, а просто бережно взял его в свои руки и бережно руководил. После его внезапной смерти мы осиротели. Комитет по культуре предложил Гарольда Стрелкова. Он проработал года два-три у нас и, не завоевав особого авторитета, ушел. Пришел Юрий Бутусов, который в Москве уже стал звездой. Мы его прекрасно знали, потому что он уже работал в театре некоторое время по приглашению Пази, выпускал спектакль «В ожидании Годо», приведя за собой группу замечательных артистов: Константина Хабенского, Михаила Пореченкова и Михаила Трухина, которых нам до сих пор очень не хватает. Они стали работать у нас в театре. Но на пике популярности их забрал в МХТ Олег Павлович Табаков, очень умный и дальновидный руководитель.
Бутусов, став худруком, решил опереться на молодежь и убрал очень много спектаклей из репертуара. Большинство артистов старшего и среднего поколения остались вообще без ролей, в том числе и я. У меня он убрал пять названий.
— И как вы это восприняли?
— Меня как-то утешало, что, когда Бутусов пришел, мы играли «Смешанные чувства», поставленные к Мишиному юбилею. Я отвлекалась на это. Спустя какое-то время Бутусов понял, что нужно давать роли артистам среднего поколения, и я сыграла в спектакле «Без вины виноватые», который поставил мой однокурсник Леваков, и в «Лесе» молодого режиссера Кирилла Вытоптова. Мне повезло, потому что в то время многие артисты вообще перестали играть, и в театре началась депрессия. Никто не возмущался, все смиренно размышляли: ну да, может быть, уже и время пришло, и мы не такие молодые, не такие талантливые. Актерская судьба такая — терпи.
Когда Бутусов ушел из театра, мы вообще остались у разбитого корыта. И вот тогда вспомнили, что у нас есть худсовет, и созвали его, чтобы хоть за что-то зацепиться. Психологическая обстановка в театре была очень сложной. Театральный портфель с задумками по поводу режиссеров и пьес оказался пуст. Мы стали думать, кого нам пригласить, стали перебирать фамилии режиссеров, тасовали их и так и сяк, нас приглашали с Мишей в комитет по культуре как асов, советовались.
