А дальше все шло уже как по накатанной: кадры с собакой, в кабинете, в бильярдном зале и самый последний в окне второго этажа. Когда я недавно пересматривал эти фотографии, подумал, как же мало он прожил (54 года. — Прим. ред.) и как много недоиграл...
— Давай перейдем к вот этой фотографии Вицина. Почему я ее выбрала. Я знаю, что Георгий Михайлович был очень закрытым человеком. Он вообще ни на что не соглашался. То, что ты увидел его живым, — уже достижение.
— В этом мне помог мой хороший приятель, журналист Сергей Капков. Сергей договорился накануне 80-летия Вицина, что я смогу поснимать Георгия Михайловича для нашего журнального интервью. Кстати до этого я пару раз его видел в районе Старого Арбата, но тогда у меня не было с собой камеры.
— В образе бездомного, можно так сказать.
— Да. Идет, а за ним так летят голуби, потому что они уже знают, что он будет их кормить. На съемку с Вициным я приехал в Театр киноактера, где он читал Зощенко. Организаторы меня предупредили, что ему нужно подготовиться, и у меня максимум десять минут. Я быстро выставил свет по голливудской схеме и сделал несколько портретов. А вот этот кадр, который мы выбрали, я снял, когда уже собирался уходить, он тогда отвлекся на кого-то и получился такой живой, настоящий.
— Во внутреннем диалоге...
— Да. Есть такие личности, у которых постоянно идет какая-то внутренняя работа. Таким я увидел Эдварда Радзинского. На первой фотосессии Эдвард Станиславович удивил меня предложением: «Хотите, для кадра я встану на голову?»
