Он вообще уехал на два года: теперь уж и Плещеево озеро оказалось мелким, кораблестроение переместилось в Архангельск. Вернувшись в Москву в 1694-м, царь чудом застал мать в живых — Наталья Кирилловна тяжко захворала. Вскоре она умерла, ей не исполнилось и сорока трех лет...
Трое суток Петр горевал. Он знал: мать любила его бесконечно — пусть неловко и неуклюже, ревниво и обидчиво, защищая, оберегая, ежедневно молясь о его счастии. Никто не мог его утешить — сестра Наташа сама безутешна, к возлюбленной Анне в те дни ходу не было, а жена... Сразу после кончины Натальи Кирилловны Евдокия стала дурно говорить о свекрови. Ей и в голову не приходило, что только мать мужа и была залогом хрупкого равновесия в их браке. Спустя два года «от сердца» умер двадцатидевятилетний Иван Алексеевич. Закончилась недолгая эпоха двоевластия, теперь Петр правил один.
Первым делом он решил повоевать. Попытка наскоком взять Азов не удалась — турки были сильным противником, а крепкого флота и годного оснащения у русских пока не имелось. Самолюбивый Петр принялся обстоятельно готовиться к новому походу. В Воронеже построили целую флотилию, и в 1696 году крепость пала. Сам Петр в звании капитана участвовал в осаде. «Полную викторию» и покорение Азова отпраздновали с размахом. Для торжественной встречи царя-победителя и его войска перед Всехсвятским мостом через Москву-реку построили деревянные Триумфальные ворота (на месте этого моста спустя столетие возведут Большой Каменный).
Петр решил наведаться в Европу — посмотреть, как устроена жизнь у других народов. Он вовсю готовился к первой заграничной поездке, когда узнал, что Лопухины, родня жены Евдокии, плетут заговор. Царь проявил редкое милосердие. Бунтовщиков не покарал смертью и даже не поразил в правах — отправил в почетную ссылку, поставив воеводами в дальних городах. Казнили лишь бояр Соковнина и Цыклера, а Евдокию препроводили в монастырь.
