— Таривердиев был, безусловно, импозантным мужчиной, но все-таки внешность имел весьма необычную. Вы считали его красивым? Ну и разница в возрасте, она вас не смущала?
— Он был одним из самых красивых людей, которых я когда-либо видела. Его пластика, мимика, необычная внешность... Одним словом, Король-олень! Андрей Вознесенский посвятил ему замечательное стихотворение, где есть слова: «И профиль гениального сайгака...» Это не та красота правильности, а какая-то необыкновенность и неповторимость, абсолютная непохожесть ни на кого. По семейному преданию, их род появился в Армении с войском Чингисхана. Там явно не обошлось без примеси персидской крови. Скажу одно — он точно был огнепоклонником. Любовь к солнцу, теплу... Это присуще всем уроженцам замечательного города Тбилиси. Тяга к красоте, праздничности, яркости солнечных красок. Одухотворенная декорация жизни, как у Сергея Параджанова. Это ощущение красоты перенеслось и в его музыку.
А что касается разницы в возрасте... Я глубоко убеждена, что это не имеет значения, когда люди по-настоящему близки. Я ее, по крайней мере, никогда не чувствовала. «У меня такое ощущение, что мне по-прежнему тридцать. Почему?» — спрашивал он. А мне иногда казалось, что ему еще меньше.
— Его родители так и остались в Тбилиси?
— Они там оставались до 1974 года, потом переехали к сыну. Он тогда жил этажом ниже, но когда родители собрались в Москву, Микаэлу Леоновичу разрешили занять нашу нынешнюю квартиру, которая объединила двух- и однокомнатную. Этот дом у метро «Аэропорт» был построен для кинематографистов. Между прочим, Таривердиев никогда не хотел жить в домах композиторов. Есть такое выражение: «Композитор композитору — волк!» И оно часто оправдывается, судя по взаимоотношениям в их профессиональном Союзе.
Микаэл Леонович — одиночка, но ему всегда было чрезвычайно важно ощущение команды. Поэтому любил кино, где работали и жили семьей. Почему он был так благодарен Эльдару Александровичу? Рязанов настоял, чтобы Таривердиеву дали Госпремию за «Иронию судьбы». Эта премия стала первой официальной наградой на родине, хотя он был уже лауреатом многих зарубежных наград, в том числе премии Американской академии музыки. А ведь к тому времени Таривердиев уже четыре года являлся автором музыки к телефильму «Семнадцать мгновений весны»! Татьяна Лиознова не посчитала нужным включить его в списки награжденных. Она крайне ревниво относилась к популярности музыки своего фильма. В 1982-м, спустя девять лет, в Сочи состоялась премьера скрипичного концерта. Утром Микаэл Леонович пришел в столовую завтракать. Подходит официант:
— Сейчас по телевизору сказали, что вас наградили орденом Трудового Красного Знамени.
Он засмеялся:
— За вчерашний концерт? Уже?
Выяснилось, что это вовсе не шутка. Дело в том, что незадолго до смерти Брежнев решил посмотреть любимые «Семнадцать мгновений...» еще раз. Фильм привезли на дачу. Леонид Ильич после просмотра прослезился: «Какая прекрасная музыка! А радистка Кэт? Почет нашим матерям и разведчицам! А Штирлиц? Он просто герой!» Помощники засуетились и быстро подготовили приказ о награждении Тихонова, Градовой и Таривердиева. Самое смешное, что генсек стал названивать всем, кого наградил. Причем звонил сам, без помощников. Но доступна оказалась только Градова. Набрал ей, представился:
