Любовь и смерть — избитые слова, из-за слишком частого употребления утратившие былую силу. И все же именно этой парой вернее всего описывается жизнь Пабло Пикассо — гения, родившегося сто сорок лет назад в испанской Малаге...
Любовь и смерть, или, если добавить популярного психоанализа времен его молодости, Эрос и Танатос. Эта пара как нельзя лучше воплощена в мифологическом образе — чудовищем с головой быка из критского лабиринта, которое Пикассо выбрал личным тотемом. Однажды он сказал о себе: «Если все пути, по которым я прошел, соединить одной линией, получится лабиринт Минотавра». В свой лабиринт он затягивал женщин — и уничтожал их жизни, черпая в этом ненасытную творческую энергию.
Лишь одна избежала трагической участи. Для него не существовало женщины, которая могла бы сравниться с нею. Для нее не было женщины, достойной его. О, он не оставлял попыток — просто с самого начала знал, что все они обречены на провал. Единственной женщиной, которую гениальный негодяй Пабло считал безупречной, так и осталась его мать Мария Пикассо Лопес. Всем прочим не повезло — их он не считал не только женщинами, но, в сущности, и людьми.
Испанские матери известны неуемным чадолюбием — их дети всегда самые лучшие, непревзойденные, гениальные. Во всяком случае, создатель сотен шедевров Пабло Пикассо и сам был в первую очередь шедевром своей матери.
Старшая дочь богатого владельца виноградников Мария прожила крайне непростую жизнь. Начать с того, что ее отец, обожавший путешествовать, однажды просто пропал — и лишь спустя пятнадцать лет выяснилось, что он умер на Кубе от желтой лихорадки. Вскоре после этого те самые виноградники погибли от нашествия насекомых, и вдова Инес с тремя дочерьми, разом обнищав, зарабатывали на еду, вышивая галуны для мундиров. Сосед-священник решил женить своего брата Хосе на любой из дочерей Инес. Хосе Руис выбрал Марию. Ему было сорок два, ей — двадцать пять. Жили большой семьей: Хосе с женой, теща и две свояченицы. В 1881 году Мария произвела на свет младенца, и поначалу все решили, что тот родился мертвым. Спас случай: мрачно куривший доктор выдул дым сигары на ребенка — и тот закричал. А мать, молившая в тот момент святых о спасении сына, дала ему в благодарность их имена — да-да, всех этих святых, и получилось чрезвычайно затейливо даже для помпезных испанцев: Пабло Диего Хосе Франциско де Паула Хуан Непомусено Мария де лос Ремедиос Криспи Криспиньяно де ла Сантисима Тринидад Руис и Пикассо.
Для самого же Пабло всю жизнь была только одна святая — его мать. И она успела сполна насладиться его славой.
Любимцем женщин он стал с детских лет — бабушка, мама, тетушки и две младшие сестры буквально боготворили Паблито, уступали любым его прихотям и окружали нерассуждающим обожанием. С тех пор он и представить не мог, что к нему можно относиться как-то иначе.
Отца в этой семье никто особенно не уважал — рыжий долговязый Хосе Руис был классическим недотепой, тихим, апатичным и унылым. Любил рисовать... Донья Мария порой, кажется, даже забывала о том, что у нее есть муж, настолько была поглощена главным мужчиной своей жизни — сыном. Который непременно, обязательно станет великим и прославится. Так и твердила: «Если ты пойдешь в военные — станешь генералом, а если в монахи — римским папой».
Рисовать Паблито стал рано, точнее начал с вырезания бумажных фигурок, подражая теткам, устраивавшим для него театр теней. В восемь лет представил на суд семьи свою первую картину «Пикадор», с которой не расстанется всю жизнь. Мальчику исполнилось десять, когда увидев его очередную работу, Хосе Руис признал, что рисует хуже, отдал сыну свои краски и кисти и больше не делал попыток «художничать». А родня с энтузиазмом взялась продвигать юного гения. Его отдали в художественную школу, куда номинально пристроили преподавать рисование Хосе, — ради этого перебрались в Ла-Корунью, на северо-запад Испании. Через несколько лет семья переехала в Барселону. Пабло поступил в Школу изящных искусств, где получил место его отец, и впервые стал подписываться фамилией мамы — Пикассо, не заботясь о том, какой удар нанес родителю. Дальше была Королевская академия в Мадриде, а затем Париж. Подобно знаменитому романному гасконцу, в 1904 году Пабло отправился штурмовать мировую столицу искусства. А еще он предвкушал штурм женских сердец и не мог дождаться, когда сможет дать волю неуемному любвеобилию — еще бы, ведь постоянным клиентом борделей он стал в четырнадцать.
