На съемочной площадке Льва Валерьяновича подстригли и обрядили в винтажный костюм. Он отнесся к внезапному преображению философски: мол, раз уж ввязался в авантюру с молодыми, окей, придется соглашаться. С новой прической и в новой, то есть старой одежде он внезапно сделался похож на Джека Николсона.
Хотя аренда помещения обошлась всего в бутылку водки, нужно было платить оператору, покупать кинопленку... Фикс предложил: «Давай снимем Лещенко в рекламе, а деньги, которые ему заплатят, пойдут на пленку, на оператора и так далее?» Лев Валерьянович согласился. Мне кажется, до сих пор можно найти тот ролик 1992 года, где он рекламирует американские автомобили. Мне Фикс велел: «Ты тоже не отлынивай. Сниму тебя в рекламе литовского автосервиса, прокатишься в кадре на велике. Заплатят за тебя, конечно, гораздо меньше, чем за Лещенко, но на пирожки на площадке хватит». Сам Дима в том ролике с литовским акцентом говорил, как важно вовремя купить новый автомобиль.
Лещенко потом рассказывал в интервью, что песня «Там» для него очень важна. Ведь он, как и все, понимал в начале девяностых, что старое уходит, и пытался найти себя в изменившемся мире. Его считали героем вчерашнего дня — и вдруг после нашего совместного творческого эксперимента тусовка стала сходить от Лещенко с ума, он сделался абсолютно модным персонажем! Лет семь назад, когда он выпустил сборник своих лучших песен, рядом с вечными хитами «Соловьиная роща» и «День Победы» была и наша работа.
— При таком успехе дуэта с Лещенко не думали развить тему и записать что-нибудь с Кобзоном или Зыкиной?
— Мы любили приколы, я мечтал сделать целый альбом, где наши песни исполняют корифеи советской эстрады. Прикидывал: Эдуард Хиль — «Яйца дрозда», на сто процентов его песня, Полад Бюльбюль-оглы — «Семена», дуэт Людмилы Сенчиной и Валентины Толкуновой — «Белка и Стрелка». Но Хиль тогда жил во Франции, Бюльбюль-оглы стал министром культуры Азербайджана, а как подобьешь на эксперимент министра? Зато Толкунова и Сенчина согласились. Мы придумали клип: обе страшно стильные, в брючных костюмах и туфлях на платформе, поют, держа в руках по таксе — гладкошерстной и длинношерстной, изображающих Белку и Стрелку. Половину дуэта даже записали, а вторую не смогли. Мы умудрились договориться, не сказав Сенчиной про Толкунову, а Толкуновой — про Сенчину. Узнав, что петь предстоит дуэтом, дамы отказались: они не жаждали вместе работать.
Лет десять назад Хиль был гостем программы «По волне моей памяти» на телеканале «Время», и я ему рассказал о своей старой идее. Он ответил: «Что ж, может, и запишем песню, какие наши годы». Но потом началось шествие по миру его вокализа «Трололо» — причем с моей передачи! Какой-то парень в Америке увидел эту запись и сделал интернет-мемом. Хиль моментально стал настолько популярным, что было страшно глядеть в его сторону. Я понимал: Эдуарду Анатольевичу, конечно, не до меня.
— Неисповедимы пути популярности...
— Здесь и правда невозможен точный расчет. После успешных постмодернистских шуток и экспериментов мы выпустили серьезный, глубокий альбом «Гроза в деревне». Записывались в Германии, в одной из лучших музыкальных студий. Итогом работы стал диск, на котором не было ни одного хита! Руководство компании схватилось за голову: «Вы что, нам киномузыку привезли?!» И тут случился неожиданный поворот: «Звездочка», в которой было шесть частей и ни одного припева, вдруг стала настолько популярной, что получила «Золотой граммофон». Песня, в которой изначально шлягера не видели. На этом я поставил жирную точку в карьере музыканта и начал карьеру продюсера. Сначала помог группе «Маша и Медведи», потом Найку Борзову, группе «Ундервуд»... Основал с друзьями звукозаписывающую компанию «Снегири Музыка», но сам сочинять и петь перестал на четырнадцать лет.
— Почему между своей музыкой и чужой выбрали чужую?
— Страшно не хотелось каждый год удовлетворять многомиллионный гарем поклонников. Артист, который добился успеха, приговорен: каждый его альбом должен иметь больший успех, чем предыдущий, иначе будет отрицательная динамика. Даже если запишешь такой же хороший альбом, все скажут: «Ну, ничего нового». От этого стремился убежать, взять паузу, немножко посидеть подумать. Стал знакомиться с удивительными молодыми ребятами — Машей Макаровой, Найком. Чувствовал, что им нужно просто помочь взлететь. И возникла дилемма — либо записать свою песню, либо помочь, например Борзову. Взвешивал на внутренних весах и понимал, что помогать важнее.
