Несколько лет назад загорелась идеей снять автобиографический фильм, где красной нитью проходила бы мысль, что смена имени, фамилии обязательно имеет последствия: влечет за собой крутой поворот в судьбе или вообще заставляет прожить чужую жизнь.
Написала запрос в минусинский театр и получила копию приказа о зачислении в штат на должность артиста Шайфутдинова Шамиля Шамсутдиновича. Пыталась расспрашивать об отце немногих оставшихся в живых актеров, которые снимались в фильме «Человек родился», — никакой новой информации не получила. Очень надеюсь, что кто-то из родственников по линии отца прочтет это интервью и откликнется.
— До рассказа о детстве и родителях вы делились впечатлениями от работы натурщицей. Как долго это продолжалось и как скоро снова оказались в Санкт-Петербурге?
— Поработав пару месяцев и скопив немного денег, поехала в Ленинград — город тогда еще по-старому назывался. Заселившись в гостиницу, сразу начала по справочнику обзванивать театры:
— Скажите, вам артистки не нужны?
Люди либо впадали от моего вопроса в ступор:
— Вам нужно записаться на прослушивание, которые у нас проходят нечасто... — либо веселились от души.
В одном театре, видимо, напала на штатного балагура, который уточнил:
— Хорошие артистки?
— Конечно! Хорошие артистки вам нужны?
Несолоно хлебавши вернулась домой и наутро следующего дня совершенно случайно увидела афишу cаратовского театра миниатюр «Микро» при областной филармонии. Посмотрела их концерт — понравилось. До театра Аркадия Райкина, ставшего образцом для многих провинциальных филармоний, конечно, далековато, но вполне достойно. Пришла к худруку Льву Горелику на прослушивание и была принята в труппу. Меня быстро ввели в репертуар, и вскоре театр «Микро» отправился на гастроли. Единственным минусом во всей этой истории было то, что коллеги, особенно дамы, постоянно меня чморили: и актриса я никакая, и не проявляю ни малейшего почтения к старшим, и за словом в карман не лезу. Старалась не принимать близко к сердцу.
Продвигаясь на восток, «Микро» оказался в Томске. Мне понравились и город, и местный драмтеатр, и его главный режиссер — добрый, позитивный Миша Борисов, тот самый, который сегодня ведет «Русское лото». Попросилась в труппу — приняли. Какое-то время играла роли второго плана, потом получила главную — в спектакле «Зинуля» по пьесе Гельмана. Ставил его режиссер из Вильнюса Юрий Попов, с которым у нас сразу возникла взаимная симпатия, вскоре перешедшая в близкие отношения. Это нисколько не навредило спектаклю, скорее наоборот — мы понимали друг друга с полуслова и я буквально купалась в образе «ненормальной Коптяевой», каждый раз находя для героини новые краски. После премьеры Юра вернулся в Вильнюс, в Томске появлялся редко и всего на пару дней. Я ждала предложения руки и сердца, но так и не получила. Сейчас смотрю на его фотографию в «Фейсбуке*» и думаю: «Что ни делается, все к лучшему».
А тогда, тридцать лет назад, в момент душевного раздрая судьба подкинула знакомство с раскрепощенной, боевой дамой — актрисой Люсей N. Как-то поделилась с ней мечтой перебраться в Ленинград: мол, два года в Томске стали хорошей актерской школой и теперь уже точно готова к штурму питерских театров. Новая подруга тут же взяла быка за рога и написала с десяток питерских телефонов: «Этот человек поможет с комнатой в общежитии, этот вхож в околотеатральные круги и если сумеешь с ним подружиться, введет туда и тебя».
Затрудняюсь определить род занятий человека, благодаря которому получила прописку в рабочей общаге за три рубля в месяц, в конце восьмидесятых — девяностые таких называли «решалы». Новый знакомый однажды предложил: «Если найдешь пятьсот рублей, комната в общаге станет твоей собственностью — документы оформлю честь по чести».
Для простого человека в то время пятьсот рублей — сумасшедшая сумма. Думаю, мама прислала все, что было припасено на черный день, еще и заняла. Получив деньги, деляга принялся кормить меня «завтраками»: осталось получить последнюю подпись, не хватает одной печати. Однажды привел в горисполком и стал давать наставления: зайдешь в первый кабинет — скажешь вот это, во втором — скажешь другое. А потом вдруг исчез с горизонта вместе с пятьюстами рублями и обещаниями оформить комнату в собственность.
