Он довольно много снимался, но главной папиной страстью всегда оставалась сцена. Пусть по большому счету в БДТ и не случилось больших работ за исключением спектакля «...Правду! Ничего, кроме правды!!!», где отец сыграл американского журналиста Джона Рида, но и от маленьких ролей он получал громадное удовольствие. В знаменитой «Хануме» был торговцем мацони. Ему досталось всего-то два слова — буквально «кушать подано». И он придумал смешной ход — с заговорщицким видом вполголоса говорил: «Мацони... Мацони...» Будто продает дефицит из-под полы. Товстоногов на репетиции хохотал как сумасшедший.
В перестройку, когда для кино и театра наступили мрачные времена и залы опустели, у папы, по счастью, не было простоя — он записал диск «Милый друг», играл моноспектакль «Очи черные». С дядей Жорой Штилем они давали шефские концерты в воинских частях. Иногда по четыре, а то и по шесть в день (долгие годы папа был председателем Военно-шефской комиссии).
Вскоре в его жизни возникла Валентина Гоголева. Узнав ее поближе, я поняла: отец в надежных руках, появился человек, который будет о нем заботиться, лечить, кормить, оберегать. Хотя кто кого оберегал — еще вопрос... Однажды ночью возвращались от друзей, и их на улице попытались ограбить. Обычно он одевался скромно, а тут Валя попросила принарядиться. Видимо, отец произвел впечатление на бандитов. Причем у одного был пистолет. Папа сжал кулаки и пробасил: «Я тебя сейчас удавлю вот этими руками!» Налетчики испугались и разбежались.
Хорошо помню, как они с Валентиной пришли ко мне в театр — знакомиться. (К двадцати трем годам я окончила школу-студию при Мюзик-холле и играла главную роль в детском мюзикле.) Я увидела молодую элегантную женщину, они даже немного не сочетались, папа ведь у меня деревенского склада. Не зря же у него и писатели любимые — Шолохов с Шукшиным.
Папина избранница легко вошла в нашу семью. С отцом они познакомились в Железноводске, на курорте Кавказских Минеральных Вод. Валя рассказывала: «Столкнувшись на прогулке первый раз с любимым актером, деликатно прошла мимо. Затем увидела его на скамейке. До сих пор помню картину: солнечные лучи струились сквозь деревья и он весь был словно в золотых блестках... Тогда уже поздоровалась. Потом сталкивались у источника, однако ничто не предвещало более тесного общения. Но у меня в номере имелся телевизор, а у Леонида Витальевича — нет. В это время проходил чемпионат по футболу, и друг Коля Чачуа, страстный болельщик, напросился посмотреть матч и привел с собой Леню. Вот так благодаря футболу мы и стали общаться. Уезжая, обменялись телефонами.
