У нас достаточно точек соприкосновения, не меньше и расхождений. Старт был похожим, но жизненный опыт приобрели совсем разный. Можем всю ночь проговорить, а потом за пять минут разругаться вдрызг. Маша прочла множество книг, зато я знаю реальный мир. И мы спорим до хрипоты. Я ей:
— Жизнь сложнее, чем твои книги.
Она в ответ:
— Я лучше знаю!
Взрослым людям всегда непросто сходиться.
— По словам Марии, впервые вы встретились четверть века назад.
— Тогда, в 1992 году, это была пятиминутная беседа в фойе Щукинского, где оба учились, правда на разных курсах. Уже не вспомню, о чем конкретно зашла речь, но поводом стали наши семьи. Со мной учился сын Валерия Носика Саша, и Маша завела разговор о том, как нам троим нелегко, ведь приходится постоянно доказывать, что мы не просто дети известных родителей, а самостоятельные личности. При этом я и Маша смотрели друг на друга очень внимательно: произносимые слова стали лишь фоном для общения на другом, глубинном уровне. Скажу даже, что это было общение наших душ, которые — как выясняется сейчас — оказались родными. Прекрасно помню Машин клетчатый бежевый широкий шарф и куртку с закатанными по моде тех лет рукавами.
В дальнейшем мы вращались практически в одних и тех же компаниях, но по странному стечению обстоятельств не пересекались. На протяжении долгих двадцати пяти лет ни разу не сталкивались. Недавно вспоминали, сопоставляли факты и удивлялись: как же так? Доходило до смешного: я уезжал из гостей, а там тут же появлялась Маша — нас разделяли какие-то минуты! Судьба водила рядом, но не свела. Наверное, всему свое время.
Начиналось у нас все весело. Месяца три назад я оставил комментарий в Интернете к какому-то забавному ролику, который выложила Маша. Она терпеть не может писать, социальные сети только читает и ответила одним словом «Позвони», а рядом — номер ее телефона. Я позвонил. Стали общаться по телефону, чем дальше, тем чаще — не могли остановиться. Возникло ощущение, что буквально вчера расстались. Словно не прошло четверти века и мы взахлеб продолжаем разговор, начатый накануне в фойе Щукинского училища. Я делился рассказами, связанными с отцом, дедом и прадедом. Маша в ответ сыпала байками из жизни своей семьи и окружения.
Дело в том, что хотя наши родители знакомы, всегда существовали в разных компаниях. В круг Андрея Александровича Миронова и Ларисы Ивановны Голубкиной входили Александр Ширвиндт, Михаил Державин, Григорий Горин. А мой отец дружил с Геннадием Гладковым, Валентином Смирнитским... Их орбиты иногда соприкасались, но по большому счету существовали параллельно. Поэтому многие актерские истории в новинку и для меня, и для Маши.
