Увы, блистательный Джон Гальяно в конце концов заигрался в своем театральном мире — и оторвался от реальности. Настолько, что его эпатирующее поведение превысило все возможные пределы и уже слишком сильно контрастировало с респектабельным имиджем Дома Dior. Настала пора расставаться.
Какое-то время обязанности главного дизайнера выполнял Билл Гайттен и выпустил две вполне «носибельные» и в меру примирительно-консервативные коллекции. А затем в апреле 2012-го в точности по закону противоположностей кресло арт-директора Дома Dior занял Раф Симонс. Это назначение, как и предшествующие, тоже стало маленькой революцией: новый главный модельер до тех пор не делал кутюрных коллекций, кроме того, в основном занимался мужской модой. И все же вызов он принял — и более трех лет с гордостью вписывал собственную страницу в историю Дома Dior.
Настоящим экзаменом для Симонса стала подготовка первой кутюрной коллекции. Обычно в Доме на такую работу отводится восемь месяцев, у Рафа в запасе было лишь восемь недель... Из непростой ситуации он вышел с честью, а чуть позже — с крайне любопытным документальным фильмом об этом периоде под названием «Диор и я».
Раф, пожалуй, был наиболее близок по духу мэтру Диору — скромностью, умением вместить в минималистские формы богатое содержание. Его вдохновляла эпоха послевоенной свободы и надежды, он ценил простоту линий — от бесчисленных оборок Гальяно не осталось и следа. Манекенщицы Симонса проплывали между прозрачными шторами нарочито безликие, с макияжем, выделявшим лишь глаза. Силуэты снова обратились к блистательным находкам Диора — к А и Н, а также к перевернутым пышным цветочным головкам new look. В принты вернулись любимые Диором крупные бутоны роз, в качестве обуви выбирались остроносые лодочки...
Неожиданно оказалось, что молчаливый и мрачноватый бельгиец Симонс с трепетным уважением относится к наследию Кристиана Диора. Он едва ли не единственный из всех главных дизайнеров Дома прилежно штудировал архивы мэтра, остроумно и почтительно цитировал его находки и опирался на все, что любил Кристиан: на природу, садоводство и воспоминания о Гранвиле. В новом веке Дом Dior представляли уже не только и не столько роскошные модели, сколько самые знаменитые и привлекательные кинозвезды — Моника Беллуччи, Марион Котийяр, Натали Портман, Роберт Паттинсон...
В 2015 году Раф Симонс, не выдержавший жесткого темпа — по шесть коллекций в год, — с благодарностью завершил сотрудничество с Dior. Но этот Дом не был бы собой, если бы не совершил нового прорыва — в 2016-м, спустя полгода поисков, его возглавила модельер Мария Грация Кьюри. И первые же ее коллекции показали: дело Дома продолжается в лучших традициях. Кьюри обозначила это просто и изящно, в изобилии используя знаменитые «коды» Диора. Дело в том, что каждый из творцов, надстраивавших свой этаж в Доме Dior, не только привносил в него что-то свое, но и бережно отдавал дань находкам великого основателя. Это была увлекательная игра — зашифровать основы его оригинальности: цифру восемь, золото, ароматы и рисунки лепестков розы и ландыша, звезды и фамильный герб Диоров. То, что из коллекции в коллекцию делал сам кутюрье. Скажем, фирменный узор cannage Диор впервые увидел на стульях эпохи Наполеона III, расставленных на его первом триумфальном показе. С тех пор этот узор повторялся и на сумках Lady Dior, и на флаконах коллекции Les Escales, посвященной путешествиям, и в оформлении аромата Cuir Cannage из эксклюзивной серии La Collection Prive?e, и даже в тиснении на сегментах теней в знаменитых палетках-пятерках.
