Тогдашнюю свою жизнь Михаил называл бешеной борьбой за существование. По счастью, взяли штатным фельетонистом в газету «Гудок». Норму определили — восемь фельетонов в месяц. С первой получки Булгаков починил Тасе туфли, мечтал добыть ей теплую обувь. Но главное — удалось заручиться «окончательной, фактической» бумагой с резолюцией руководителя Главполитпросвета Надежды Константиновны Крупской: «Прошу выдать ордер. Ульянова». И прописаться в жилтовариществе на законных основаниях.
По ночам он сочинял «Белую гвардию» и обещал будущий роман посвятить Тасе. Порой, обдумывая очередной сюжетный поворот, увлеченно рисовал профиль Мефистофеля, раскрашивал цветными карандашами и вешал над столом под книжной полкой со сфинксами по бокам. Пока работал, любил, чтобы Тася сидела рядом и шила. От переутомления у него холодели руки, жена согревала на керосинке воду, и Булгаков блаженно опускал в таз онемевшие пальцы. В комнате помимо того немногого, что оставили в наследство Земские, появился ореховый овальный стол XVIII века на гнутых ножках, некогда принадлежавший Тасиной прабабушке. Он случайно оказался в Москве у давней Тасиной знакомой, и та предложила его забрать. Булгаковы тащили прабабкин раритет через всю Москву на себе, денег на подводу не было.
Когда-то, в прошлой жизни, ореховый стол стоял в гостиной Тасиных родителей. Николай Николаевич Лаппа, столбовой дворянин, имевший чин действительного статского советника, служил управляющим казенной палатой в Саратове. Из шестерых его детей Тася была старшей. Своенравная девица гимназию не любила и часто вместо учебы убегала на каток. Еще она увлекалась театром, особенно оперой, недурно играла на фортепиано.
Мать воспитывала Тасю барыней, и если дочь разбрасывала свои вещи, наставляла: «Не подбирай, горничной скажи. Неизвестно, как сложится жизнь. Пока позволяют обстоятельства — ничего не делай». В 1908 году сестра отца Софья пригласила Тасю на лето погостить. Ей только шестнадцать, и так заманчиво подобно взрослой даме одной путешествовать из Саратова в Киев. На пересадке в Тамбове девушка потребовала чаю со сливками. Чай подали жидкий, она велела переменить. Сохраняя достоинство, расплатилась и, как положено, оставила чаевые.
