— Зачем ты мне звонишь?
Ответила с вызовом:
— Просто так. Но раз не хочешь — больше не буду. Привет.
Раньше Михайлов помогал мне деньгами — или сам завозил, или через друзей передавал. А когда вышла замуж, поддерживать практически перестал. И Настю больше не навещал. Мы с Вовой к тому времени переехали в квартиру, которую после десяти лет жизни в общежитии выделил мне театр. Зарабатывал муж мало, денег катастрофически не хватало, а тут, как назло, у меня начались серьезные проблемы с зубами. Что делать, к кому бежать? Обратилась к Саше: «Мне нужно триста долларов — подлечить зубы. Помоги, пожалуйста». И получила завуалированный отказ, мол, дам, но не сейчас. Я расстроилась, еще и муж подлил масла в огонь: «Почему не подаешь на алименты? Это твое право».
Он вообще крайне болезненно воспринимал мое пусть и редкое общение с Александром, дико ревновал. То и дело попрекал:
— Зачем бегаешь в театр? К Михайлову? Никак на него не насмотришься?
Я вяло отмахивалась:
— Просто работаю там. И не смотрю на Михайлова, с ним все кончено.
По поводу алиментов сначала сомневалась, но потом подумала: «С какой стати не должна этого делать? Как Саша со мной поступает, так и я с ним». И подала. Правда, на душе кошки скребли: «Некрасиво получилось — Саша и без алиментов давал деньги на ребенка. Пусть и нерегулярно».
Приходит Михайлову в театр казенная бумажка — исполнительный лист. Он прямо взорвался. Звонил, кричал:
— Как ты могла? Спятила! И так вам помогал, а ты меня на весь свет опозорила.
Я пыталась оправдаться:
— Пойми, муж потребовал. Он меня к тебе жутко ревнует.
Саша не унимался:
— А своя голова у тебя на плечах есть?
Есть-то есть. Но с ней явно стало не то твориться...
Когда я вышла замуж, моя мама уехала в Америку. Работала медсестрой, потом портнихой в ателье, гувернанткой. Благодаря ей дочка была одета-обута с ног до головы. Поначалу мама не одобряла отношения с Сашей, предупреждала: «Оля, ни в коем случае, он же намного старше». Почему-то ее не особенно волновало, что Саша женат, куда больше беспокоила разница в возрасте. Но со временем она Михайлова приняла, полюбила даже. Постоянно меня успокаивала: «Он скоро разведется, жди». Узнав о моем предстоящем замужестве, всерьез разволновалась, сожалела о том, что мы с Сашей расстались. Звонила из Америки, умоляла:
— Не выходи за Володю, не вздумай!
Я пыталась объяснить, что боюсь оставаться одна. Пробовала перевести все в шутку:
— Хочу старость коротать с каким-нибудь дедушкой.
Но она твердила свое:
— Ты не имеешь права. Александр отец твоего ребенка, ты должна быть ему верна.
А убедившись, что все в наших отношениях необратимо, сказала:
— Может, подумал, что жена слабая, а ты сильнее и сумеешь устроиться самостоятельно?
Но я не сумела...
Через три года развелась. Поняла, что мы с мужем совершенно разные люди, по большому счету ничего нас не связывает, и в один прекрасный день сказала:
— Пожалуй, тебе стоит собрать вещи.
Володя стоял передо мной на коленях и твердил:
— За что ты меня гонишь? Наверное, опять к Михайлову тянешься?
— Да не тянусь я к нему, просто все у нас с тобой перегорело...
