— Никогда тебе этого не прощу! — заключил Веня. — Мне за пятьдесят лет никто таких вещей не говорил!
— Так мы идем в кино?! — спросила я. — Или мне возвращаться?
— Пошли.
Из квартиры выходили под аккомпанемент разговора Галины с подругой по телефону: «Мне эта жизнь опостылела. Эта мерзкая парочка пошла в кино! Я впервые за четырнадцать лет совместной жизни спросила его: «Зачем ты на мне женился?»
Кино нам обоим понравилось, Веничка смотрел на экран внимательно, пару раз засмеялся. Но расстались холодно. На следующий день звонит: «Привет, пустушка! — Он частенько меня так называл, подкалывая за легкомысленность. — Носова вчера увидела меня вернувшегося домой одного, и у нее в глазах вспыхнули два восклицательных знака!»
— Получается, у них был фиктивный брак?
— Совсем фиктивными я бы их отношения не назвала — они жили вместе, до меня эту пару явно что-то связывало помимо регистрации... Впрочем, подробностями не интересовалась. Наверняка знаю только то, что когда я появилась в квартире на Флотской, никаких близких отношений между ними точно не было. Иначе не пошла бы на такое ни-ког-да!
В нашей с Веней истории я ведь действительно ни на что не претендовала. Вообще чаще всего не рассчитываю, а живу как живется. Такой уж человек. Кто-то скажет: бабочка-однодневка. Другие: будет день — будет пища. Вероятно, все от легкомыслия идет, но Веничка это очень точно почувствовал — что ни от кого мне ничего не нужно. И от него в том числе. Разве что кроме любви...
Поначалу Галя опасалась конкуренции в вопросе о литературном наследии Ерофеева. И если откровенно, такой поворот был возможен. Даже некоторые Венины приятели советовали ему завещать ценное культурное наследство именно мне. Но потом Галина разглядела всю мою недальновидность и успокоилась. Да и я изначально вела себя тише воды ниже травы — максимально прилично то есть — и... очень жалела Носову. Все-таки она была не самым здоровым человеком.
Как-то мы втроем гуляли по лесу и вдруг она решила сорваться в Москву. «Пора Гальке в больницу», — мрачно заключил Веня. Симптомы были налицо: чрезмерное увлечение наукой, исписанные формулами обои и книги. Время от времени, когда Галя входила в пике, она, как я уже говорила, оказывалась в стационаре. В остальные же дни спасалась лекарствами. Однажды я не могла уснуть, и она отскоблила ножом от своей таблетки мне какие-то крупинки. Я съела их и не помню, как провалилась в забытье. «Не смей принимать ее лекарства, не бери у нее ничего!» — ругался Веня, когда я с утра едва смогла поднять себя с кровати. Жаловался, что в его отсутствие жена с лупой проглядывает все его дневники, выдирая то, что ей особенно не нравится. «Уже две тетрадки сгинули», — говорил.