В итоге все закончилось печально. Как-то мама уехала в гости к родственникам. Егор в тот вечер что-то раскапризничался. Мишка пришел с работы страшно уставший. «Можно я в маминой комнате полежу?» Упал на ее кровать и сразу же вырубился. Папа влетел ко мне и возмущенно закричал: «Что это он там разлегся?!» Это было последней каплей. Я тут же растолкала Мишу: «Вставай! Мы уезжаем!» Полгода до этого не могли переехать, а тут собрались за полчаса!
Мы жили на Белинского, неподалеку от Михайловского сада, каждый день гуляли там с Егором, мирно спящим в коляске. Место было замечательное, плохо только, что квартира коммунальная. Нет горячей воды, ванны, приходилось греть воду и мыть Егора в тазике, поливая из кружки. Единственное окно нашей комнаты выходило на глухую стену соседнего дома. Миша в свободное время с удовольствием гулял с ребенком, давая мне возможность отдохнуть. Его не надо было заставлять, наоборот, он сам предлагал помощь. Не отлынивал даже от стирки пеленок по ночам.
Наши соседки, две старушки, довольно сварливые и поначалу сильно вредничали. Но все равно, несмотря ни на что, в коммуналке было здорово! Мишкины друзья притащили какую-то мебель, у нас появился первый видеомагнитофон. На кухне за нашим столиком — метр на метр — вечно теснились гости, дым стоял коромыслом.
Помню, однажды Мишкины верные друзья — Хабенский и Пореченков — завалились к нам. Пока мальчики общались, я накрывала на стол. Жарила на всех большую сковородку макарон, а Миша меня нахваливал: «Моя жена из ничего конфетку сделает!» Продуктов не было, да и возможностей — тоже. Но я умела выкручиваться из любых ситуаций, даже при полупустом холодильнике могла приготовить вкусный обед. Есть только макароны, яйца, лук и какие-то специи — не беда! — из этого «продуктового набора» я готовила каждый день новое блюдо. Миша поражался моей кулинарной смекалке: «Может, тебе ресторан открыть?» Помню, только-только в Питере появились рестораны японской кухни. Мы с Мишей купили книгу рецептов, и я по ней дома училась готовить суши. Все для любимого!
Миша сразу же стал востребованным в театре и кино, а у меня карьерного роста не получилось. Я элементарно не успела — засела дома и занималась ребенком. Добровольно ушла в тень, дав возможность Мише творчески расти. Когда Егору исполнилось 9 месяцев, раздался звонок друзей: «Не хочешь поработать в спектакле «Святочный рассказ с привидениями»?» — «Конечно, хочу!» Возьму Егора под мышку и бегом в Театр на Литейном. Пока шли репетиции, сын сидел в реквизитном манеже рядом с вахтершей. Егор — спокойный мальчик, мог часами сидеть в манеже с игрушками. Потом потихонечку пошли и другие работы... Например, в сериале «Улицы разбитых фонарей» я сыграла в нескольких эпизодах: то соседку, то подружку, то свидетельницу на свадьбе. Там и маленький Егор снимался. Помню, как перед съемкой сын веселил всю группу, но едва включали камеру — каменел. Оператор кричит: «Камера, стоп!» Егор тут же оживает и начинает улыбаться.
«Улицы...» набирали популярность, Мишу уже узнавали прохожие, просили автограф, приставали с вопросами. Чтобы не ездить на общественном транспорте, он решил купить машину. Да и потом ребенка нужно то в поликлинику отвезти, то к бабушкам. На покупку подержанных «Жигулей» Мише, наверное, пришлось занимать деньги, но он об этом мне не говорил — оберегал от негативной информации.
