Дочь Никиты Хрущева: «После отставки отца элита от нас, мягко говоря, отвернулась»

Дочь Никиты Хрущева Рада Аджубей рассказывает о семейной жизни своих родителей и интригах в сталинском политбюро.
Беседовал Олег Никитин
|
03 Июня 2014

Когда в Крыму отдыхал, подают ему морскую рыбу. А он: «Эта рыба приехала через Москву и специальную базу. А мы же на берегу моря! Чем вы меня кормите? Чтобы это закончилось».

— Никита Сергеевич предчувствовал 1964 год?

— Такой вариант развития событий — нет, конечно. Хотя в заговоре, иначе я назвать случившееся не могу, а главное — в его кульминации большую роль сыграло то, что он сам не один раз говорил: пора уходить. В разных вариантах и в разной аудитории говорил: «Нам пора уходить, надо дать дорогу молодым». И дома мы это слышали неоднократно. А в последний раз он говорил это на большом совещании в ЦК незадолго до своей отставки. И мой муж Алеша был этому свидетелем, он никогда не видел Хрущева таким, настолько Никита Сергеевич был угнетен.

Аджубей запомнил такие слова Хрущева: «Что мы ни начинаем, развития не видно. Ситуацию вроде хотим переломить, а не получается. Надо уступать дорогу молодым». И с тем отец уехал в Пицунду. Я была с ним, наблюдала все по минутам. Особого детектива, как в Форосе у Горбачева, никто не придумывал. Отец сам создал обстановку демократичности, когда можно было сместить человека, не прибегая к пистолету. Но все же, будучи свидетелем сталинских времен, он не исключал своего ареста. Участники заговора спешили, потому что знали другое: в разрабатываемой Хрущевым Конституции был предусмотрен параграф о сменяемости власти на всех уровнях, и это не устраивало многих.

— Насколько стойко перенес ваш отец отставку?

— Он очень тяжело это переживал.

К тому же мама в это время была в Карловых Варах вместе с Викторией Петровной Брежневой. Их, кстати, молва считала сестрами. Мама в Карловы Вары регулярно ездила лечиться, примерно на месяц. Сначала она вообще не поняла, что произошло. Мама была человеком хоть умным и опытным, но наивным, как, впрочем, и я. И только когда к ней приехал президент Чехословакии Новотный, а они были в очень хороших отношениях, до нее, как говорится, дошло. И она слегла с тяжелым приступом радикулита. Не могла двигаться, долететь до Москвы.

Если бы она была рядом с отцом... А так получилось: я здесь, ну, Сергей, дети — но это все-таки не то. Отец очень тяжело переживал — главным образом, предательство.

Ведь это были люди, которых он знал много лет, выдвигал, награждал... Потом он заболел, простудился. А его вызывают в ЦК, чтобы определить, какую пенсию назначить, что оставить, что отнять. Неопределенность продолжалась целый месяц из-за его болезни. А потом уже и вызывать перестали.

Когда же получил аудиенцию у Косыгина, тот разговаривал с ним на повышенных тонах, видимо ретранслируя Брежнева. Отцу предложили переехать в квартиру в Староконюшенном переулке. А новой охране, которая была приставлена, дали команду присматривать. Назначили пенсию в 400 рублей, и отец поначалу расстраивался, хватит ли этих денег на жизнь. Мама успокаивала: при наших скромных потребностях хватит с избытком.

Дачу заменили, конечно. Сначала, правда, ему предлагали шикарную сталинскую «дальнюю» дачу. Я один раз там была, когда проходила первая встреча Хрущева с писателями, — загородное имение, но очень далеко. Он сказал, что туда не поедет. А потом дали недалеко от Москвы, в поселке Петрово-Дальнее, небольшую такую дачку, построенную в 30-годы, деревянную. Там были дома заместителей председателя Совмина, три или четыре. Один из них пустовал. Вокруг — замечательная большая территория, а он любил ходить.

— И Аджубея, снятого с поста главного редактора «Известий», тоже лишили госдачи?

— А у нас ее никогда не было. Предлагали, конечно, и в «Известиях», и еще в «Комсомолке».

...Сейчас мое время занимает большое дело: привести в порядок архивы отца и мужа
...Сейчас мое время занимает большое дело: привести в порядок архивы отца и мужа
Фото: Андрей Замахин

Но Никита Сергеевич любил, чтобы мы всей семьей по выходным собирались на его даче. Так что свой дом, где мы бываем и поныне, куплен нами только в 1970 году в районе Дмитрова, в товариществе под названием «Летчик-испытатель». Алексей Иванович полюбил это место, да и он там, по-моему, пришелся по душе — помогал поселку решать всякие хозяйственные вопросы. Алешу отставка Хрущева, конечно, полоснула остро: вывели из ЦК, из депутатов. Брежнев, правда, сказал: «Без работы не оставим». Но это было фразерство. Алеша сам нашел работу в журналистике, в журнале «Советский Союз», плюс писал книги.

— Пострадали ли вы после отставки отца?

— Как сказать. Моя работа в журнале «Наука и жизнь» сохранилась. Вот и эта квартира, где мы беседуем, сохранилась — с видом на памятник Юрию Долгорукому, Моссовет.

Но… Сегодня есть модное слово «элита». Так вот, элита от нас, мягко говоря, отвернулась, что вполне ожидаемо всегда и всюду. Один раз к Никите Сергеевичу на дачу приехал его переводчик Виктор Суходрев, за что получил выговор от своего тогдашнего министра Громыко, он уже работал на Брежнева. Общения с отцом более или менее не боялись люди творческие и менее зависимые от власти. Приезжали Гилельсы, а моя племянница Юлия Леонидовна приглашала Евгения Евтушенко, Романа Кармена, Михаила Шатрова, мой брат Сергей Никитич привозил своих друзей, коллег по работе.

— Когда вы узнали, что отец начал писать воспоминания, изданные впоследствии на Западе?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Подпишись на наш канал в Telegram

Звезды в тренде

Анна Заворотнюк (Стрюкова)
телеведущая, актриса, дочь Анастасии Заворотнюк
Елизавета Арзамасова
актриса театра и кино, телеведущая
Гела Месхи
актер театра и кино
Принц Гарри (Prince Harry)
член королевской семьи Великобритании
Меган Маркл (Meghan Markle)
актриса, фотомодель
Ирина Орлова
астролог