И, видимо, затаил на нее такую обиду, что даже сейчас, когда у нас случилось несчастье, ни разу не позвонил Жанне… А ведь дочка для него миллионы сделала! Второй продюсер, Андрей Шлыков, нам помогает, чем может, — он порядочный человек… К сожалению, именно в таких ситуациях люди проявляются, как они есть. И дочке сейчас пришлось пересмотреть некоторые отношения. Например, с подругами, которые все время рядом крутились, пока у Жанны было все хорошо. А как беда случилась — пропали из поля зрения. С другими, наоборот, жизнь давно развела — много лет не общались, а как узнали про наше горе, сразу стали звонить: «Может, какая помощь нужна?» В основном это ее друзья детства из Одессы и из школы… И помогли тоже многие: Коля Басков, Лолита Милявская... Первый канал объявил о сборе средств на неподъемное для нас лечение, за что отдельная благодарность Андрею Малахову и Константину Эрнсту.
Сейчас ждем, пока больница выставит нам счет, чтобы Русфонд мог его оплатить. Мы вовсе не хотели, чтобы наше несчастье стало «достоянием республики», скрывали, как могли. Жанна очень переживала, когда все открылось… Но потом сказала: «Что в жизни ни случается — к лучшему».
В прессе писали, будто ее болезнь обнаружили на последних месяцах беременности, — это чушь. Все анализы у Жанны были в норме, чувствовала она себя прекрасно. Неприятности начались только месяца через два после рождения Платона… Резко: не слушались ноги, постоянные обмороки, потеря ориентации в пространстве… Это могли быть и симптомы послеродовой депрессии, но я прочитал в Интернете о возможности раковой опухоли…
С дочкой рядом была мама, она мне докладывала про ее проблемы со здоровьем. И я сразу сказал Жанне по телефону: «Срочно к невропатологу и сделай МРТ!» — «Я буду ждать Диму…» — «Если сейчас не пойдешь на обследование, то я прилечу и заставлю тебя!» Говорю же: не любила она врачей! А ведь еще немного — и могли бы упустить момент: Жанну увезли в больницу на «скорой», буквально с того света вытащили... В Америке такие диагнозы не принято скрывать от пациентов — они должны знать своего «врага» в лицо.
— Известно, что после объявления смертельного диагноза пациент проходит несколько стадий: шок, отрицание, гнев, торги и, наконец, принятие… — Жанна молодец: она приняла болезнь сразу, не тратя время и силы на остальные стадии.
Когда начались все эти проблемы со здоровьем, дочка поняла — у нее что-то серьезное. Сначала мы старались скрывать нашу беду и пытались обойтись своими силами: частным самолетом из Америки отправили Жанну в Германию, где она пробыла до октября прошлого года. Там она прошла «химию», лучевую терапию... От операции на мозге отказались сознательно — слишком велик был риск для жизни. Потом незаметно для всех вернулись в Россию… Многие спрашивают: «Почему Жанна Фриске лечится в Америке, когда у нас имеется своя прекрасная медицина?» Так ведь у нас никто не взялся! Ради нее в Москве собирались консилиумы, и врачи сами нам сказали: «Езжайте за границу». В результате мы выбрали хорошую дорогостоящую клинику в Лос-Анджелесе, где с каждым пациентом по уникальным технологиям работают сразу несколько команд врачей.
На частный самолет нам уже не хватало, и в аэропорту Жанну засняли папарацци.
Не знаю, кто дал им наводку, — может, санитары. И главное, я ведь все время рядом с дочкой сидел — отошел всего на 10 минут. Она была в очках, так что скорее всего Жанну идентифицировали по Диме Шепелеву. Продолжают на нее охоту и в американской клинике: недавно пробрались на территорию, запечатлели ее в инвалидной коляске, еще не отошедшую от последствий очередной химиотерапии… Удивительно, что находятся люди, которые в такой ситуации злорадствуют. Жанна, как только узнала диагноз, перестала все это читать. При ее профессии всегда найдутся завистники. К этому дочка относится философски: «Папа, я же не солнце, чтобы меня все любили».
