Это лицо молодой женщины на первой полосе газеты точно из его недавних ночных кошмаров. Сколько лет прошло — четыре года, пять? Она ничуть не изменилась, и он узнал ее сразу. Частный детектив Гастон Минс привычным движением закинул ноги на стол, продолжая созерцать страницу Washington Post. «Нэн Бриттон расскажет все! — кричал заголовок. — Нэн Бриттон собирается опубликовать свою книгу воспоминаний!» Ах, мисс Бриттон, мисс Бриттон. Напрасно вы все это затеяли...
Было позднее утро, секретаршу он отпустил на ланч, клиентов не предвиделось — впрочем, как и всегда. А если кто и появится, то сущая мелочь — ревнивая жена или какая-нибудь старая леди, уверенная, что соседи хотят сжить ее со света.
Гастон Минс окинул взглядом свою пыльную тесную контору. Да, когда-то он знавал лучшие времена. Чем только тогда не занимался — «крышевал» бутлегеров (где эти сумасшедшие годы?), был профессиональным шантажистом, киднеппером и — вершина его карьеры — следователем в министерстве юстиции Соединенных Штатов. Мисс Бриттон расскажет все, скажите на милость! Вот если бы заговорил он, Гастон Минс… Что же вам не живется спокойно, мисс Бриттон, зачем тревожить мертвецов… Придется принять меры — иначе нельзя, это вопрос профессиональной чести.
Он разглядывал газетную страницу, вспоминая тот день, когда впервые увидел лицо Бриттон. Тоже на фотографии. Заказчица положила перед ним карточку молодой блондинки с короткой стрижкой: — Это она.
Запомните. И не спускайте с нее глаз!
Минс тогда уже работал в министерстве юстиции, но конечно же восемьдесят долларов в месяц даже с учетом поборов, которыми он облагал бутлегеров, не могли удовлетворить его аппетиты. Он всегда слыл недурным сыщиком, и такой приработок оказался весьма кстати, тем более что клиентура его была — просто пальчики оближешь: высший свет, белая кость.
…Одно дело — догадываться, а другое — знать. Клиентке требовались доказательства. Старая как мир история — они в браке вот уже тридцать лет, он — большой жизнелюб, любитель гольфа, покера и женщин. И вот появляется другая — молодая пикантная блондиночка. Какое-то время жене удавалось удерживать супруга от желания «погулять» при помощи старого испытанного рецепта: «Всегда нужно иметь на кухне достаточно еды и не позволять ему путешествовать одному».
Конечно, она знала, что время от времени появлялись девицы, но сейчас… сейчас назревал скандал.
Гастон был профессионалом — он раздобыл то, что нужно, за несколько дней. Поехал в Чикаго, отыскал квартиру в доходном доме, где жила ничем не примечательная пара: обоим около тридцати и ребенок — двухлетняя девочка. Днем, когда взрослые уходили на работу, к девочке приходила няня. Он быстро разузнал, что с часу дня до двух дома обычно никого нет — в это время няня гуляет с ребенком в городском парке. Проникнуть в дом не составило труда. Однажды утром Гастон «встретил» главу семейства — тот как раз садился в трамвай и позабыл на остановке портфель. Они разговорились.
Оба обожали джаз, и спустя пару дней Гастон уже был приглашен в гости.
Одна комната из четырех стояла запертой, в ней явно никто давно не жил. Минс ничуть не сомневался: то, что он ищет, находится именно там. «Это комната сестры жены, сейчас она живет в Нью-Йорке», — объяснили ему хозяева. На другой день, вооружившись отмычкой и дождавшись, когда няня с девочкой отправятся на ежедневный моцион, он приступил к работе. В комнате обнаружился запертый стенной шкаф, в который были врезаны два английских замка. Гастон воспользовался отмычками, и замки сдались. Внизу, под аккуратно сложенными детскими вещичками, обнаружились четыре больших кожаных блокнота. Он наскоро пролистал их: то, что надо! В одном из ящиков лежала большая пачка писем, перевязанная розовой лентой.
Все оказалось просто, как и всегда.
Гастон Минс знал, что если женщина любит мужчину и они тайно встречаются, всегда есть письма, дневники, открытки. И она совершенно точно хранит их, несмотря на всяческие обещания уничтожить. Он не знал ни одного исключения из этого правила. Его клиентка будет довольна.
Гастон сложил дневник и письма в саквояж и спустя час уже ехал в Вашингтон.
— О… Как он мог! Как он мог!.. — этот извечный крик оскорбленной жены, звучащий во все времена и повсюду, заставил его поморщиться.
— Маленькая бесстыжая потаскушка! Кто бы мог подумать!... Гадость, какая гадость! — немолодая, бледная как мел женщина смахнула письма со стола и закрыла лицо руками.
Всякий раз утешая своих клиенток, Минс чувствовал себя слоном в посудной лавке.
Особенно сейчас. Да уж, нелегко, когда напротив тебя причитает первая леди Соединенных Штатов.
Потом был его поздний телефонный звонок ей — клиентка дала ему этот номер на случай, если произойдет что-то экстренное.
— Она едет в Вашингтон ночным поездом из Нью-Йорка. Ее поезд будет в Балтиморе завтра рано утром, — доложил Гастон.
— Поезжайте в Балтимор и садитесь на этот поезд. Она может явиться прямо сюда, в Белый дом, и заявить, что у нее столько же прав, сколько у меня! Она пойдет на все!
