Валера обижался: «Все отцу расскажу!» До пяти лет мы частенько отправляли его к херсонским бабушке с дедушкой, в чем Валерий потом тоже нас упрекал: «Забросили ребенка — и свободны!»
Сейчас молодежь стремится вырастить минимум по двое детей, а нам такая роскошь даже в голову не приходила! Старались хоть одного прокормить. Я была замужем за режиссером и быстро поняла, как могу использовать свое военно-морское образование, — написала 25 документальных сценариев для «Киевнаучфильма», и все — о море. У Петра операторская ставка 500 рублей, по тем временам совсем немного. А ведь еще гостей каждый вечер надо кормить! Такая у нас шла развеселая тяжелая жизнь: кто только в той одесской квартире не побывал! Кончаловский, Тарковский, Окуджава, Высоцкий с Мариной Влади… Каждый приносил с собой что-нибудь на стол, доставал из-за пазухи бутылочку...
Спать мы маленькому Валере не давали: еженощно за стенкой орал Высоцкий, а папа ему подыгрывал на гитаре… Соседи тоже от наших посиделок не могли уснуть, однажды вызвали милиционера. Тот вошел с суровым видом, увидел Володю и... присел за стол: «Можно немножко послушаю?»
Тодоровский с Высоцким вместе делали записи на «Грюндике»… Муж мне иногда говорил: «Жаль, что я не поступил в консерваторию, а то был бы сейчас композитором». Но ведь он и так им стал — всю музыку к своим фильмам сочинял сам. А в последние годы выходил на сцену с Гариком Сукачевым: тот попросил Тодоровского написать музыку к своему фильму «Праздник», после чего они подружились и дали вместе несколько концертов. Лучшим подарком для мужа была новая гитара, я это знала.
Его необычайный музыкальный талант еще в армии заметили, дали направление в консерваторию. Но Петру помешала его природная скромность… Этот случай он вложил в уста героя своего фильма «По главной улице с оркестром»: солдат, прошедший войну, явился поступать в консерваторию, а в коридоре мальчики и девочки распеваются… И Тодоровский почувствовал себя среди них стариком, не решился даже сунуться на экзамен. А ведь его, наверное, с руками оторвали бы — человек-оркестр, в армии за пять минут сложнейший баян освоил, любой инструмент ему давался. Но разве плохо, что в результате его взяли на операторское отделение во ВГИК? Петр за свою жизнь побывал и оператором, и сценаристом, и композитором, и режиссером — целая киностудия в одном человеке.
— Почему вы переехали из Одессы в Москву?
В столице ваша жизнь стала более обеспеченной?
— После фильма «Верность» Петра Тодоровского пригласили работать на «Мосфильм», и мы поменяли одесскую квартиру на московскую. Над тем сценарием они корпели вместе с Булатом Окуджавой. Поэт со своей девушкой Олей дневал у нас в одесской квартире. Булата власть не принимала, в местном обкоме говорили: «Завелась в городе якась Окуджава». И Петр на киностудии отстаивал друга: «Либо мы пишем сценарий вместе, либо вообще ничего снимать не буду». Утверждение готового фильма проходило тяжело: режиссера заставили вставить патриотическую сцену воинской присяги… После чего картину даже отправили на Венецианский кинофестиваль 1965 года. На предпремьерном показе именно эта пафосная сцена вызвала критику итальянских журналистов.
И тогда Петр Ефимович «пошел на преступление»: постучался в кабинку киномехаников, за «пузырь» договорился вырезать идеологические кадры и заново смонтировал пленку. Поделился находчивостью с другом Марленом Хуциевым — и тот кинулся «чикать» свою «Заставу Ильича».
…В ночь перед премьерой на берег одного из каналов Венеции прокрались две тени, тишину нарушали только всплески: бульк-бульк-бульк… «Коробки с пленкой мы с Хуциевым вынесли под полами пиджаков — и побросали эти снаряды в воду», — открыто рассказать о своем хулиганстве на родине Петр смог только после перестройки. Так что в первый день зрители ругали его картину, а на следующий восторгались, не понимая гневных рецензий в газетах: вторые не увидели никакой идеологии, только любовь...
