Такой особы женского пола, пожалуй, у Вуди еще не было. Он мог даже сочинять в присутствии Сун-И, потому что она даже дышала неслышно!
…Рука Аллена в отеческом жесте потянулась к 16-летней девушке, чтобы погладить ее по голове в благодарность за то, что его понимают. Ну а потом, постепенно, ему захотелось большего… Никогда до этого у Вуди не случалось понимания с женщинами: все они от него чего-то требовали — внимания, подарков, любви… Им плевать было на то, в чем нуждается такой психованный дикарь, как он. Когда Сун-И через год поступила в колледж в Нью-Джерси, они уже были любовниками…
В один прекрасный день Миа, зайдя к Аллену, обнаружила на каминной полке в его спальне фотографии обнаженной Сун-И.
Вечером, когда девушка пришла домой, мать накинулась на нее с криками и стала хлестать по щекам. Тогда впервые Вуди провел целую ночь в спальне Миа — оттуда доносились плач, крики и оскорбления. Наутро, когда Сун-И хотела прошмыгнуть на занятия, один брат врезал ей подзатыльник, другой плюнул в лицо: мать все им рассказала. Сун-И решила, что больше никогда не вернется в семью. Вуди, разумеется, тоже переживал шок. Ему пришлось поклясться Миа, что прекратит отношения с Сун-И. Зачем он это сделал? Наверное, испугался глаз Миа, в которых горело безумие ревности. Он продолжал ходить в дом к Ферроу, выгуливал ее по субботам в ресторан и делал вид, что у них все хорошо. Через год Опра Уинфри спросит Миа в своей программе: — Как вы могли не порвать с Алленом после того, что случилось?
Что вы сказали самой себе?
Пунцовея, Миа выдохнула:
— Я простила, в смысле любила его.
«Простив» Вуди, Миа теперь доводила его до отчаяния ночными телефонными звонками и заявлениями, что уже стоит в окне, чтобы броситься вниз. Он вызывал шофера и мчался к Ферроу. Живая и невредимая, та открывала ему дверь и душила в объятиях. Вуди не мог работать, кидался к Ферроу посреди дня, чтобы проверить, все ли в порядке с детьми: за эти годы он сумел искренне привязаться к новой приемной дочери Миа — голубоглазому ангелочку Дилан, зато к родному сыну оставался равнодушен.
Однажды Аллен провел с Дилан целый день, пока Миа отсутствовала.
Домработница, не терпевшая Аллена, нажаловалась хозяйке: якобы Вуди два часа валялся с голенькой Дилан на диване. Миа впала в неистовство и заявила в полицию, что Аллен «сексуально оскорбил» ее малолетнюю дочь. Началось унизительное разбирательство. Вуди допрашивали, ребенка обследовали, перетряхивали грязное белье их отношений с Миа.
…— Я достану тебе таблетки и сделаю это вместе с тобой, — совершенно спокойно заявила Сун-И, когда издерганный, страдающий бессонницей и похожий на скелет Вуди признался ей: если его обвинят в растлении ребенка, он покончит с собой, не дожидаясь ареста и позора. Аллена потрясла спокойная готовность Сун-И разделить его судьбу.
Аллена оправдали: специальная следственная комиссия сняла с него обвинения в причинении сексуального вреда Дилан.
Когда это услышала Миа, вместо того чтобы обрадоваться, что ее малолетнюю дочь никто не обижал, принялась яростно плевать Вуди в лицо прямо в зале суда.
Тем временем Сун-И выгнали из колледжа за неуспеваемость, но все это уже не имело никакого значения. Она переехала в пентхаус Вуди. По-прежнему умея быть невидимой, появлялась только тогда, когда ему этого хотелось. Как она умудрялась всегда угадывать его настроение?
В свое время Миа взяла 2-летнюю Сун-И из приюта в Южной Корее — от малютки отказались родители. О том, что, по слухам, родная мать Сун-И была проституткой, стали громко судачить, после того как связь девушки с Алленом была предана огласке.
