По распределению надо было отработать три года. Мы со Славой, не отличаясь особой дисциплированностью, филонили по очереди: то он звонил мне в проектную организацию и сообщал, что жена заболела, то я ему в Метрострой… Однажды заскочила к мужу на работу, открываю дверь кабинета: Бутусов, как рядовой по команде, резко поднимает голову от планшета — а на лбу четко линейка отпечаталась! Где чертил, там и уснул. Ночь не спал, репетировал… Какая тут работа?
Лет с трех Аня уже гуляла сама по себе. Просыпалась в 6 утра, надевала валенки, пальтишко, шапочку и врывалась в нашу комнату: «Я! Пошла! В садик!» Почему-то мы не волновались. Сад за углом. Одно было неудобно: воспитательница оказалась дамой более чем ответственной, обратно малышку одну отпустить не могла.
Случалось, мы не успевали прибежать с работы или из института — и она забирала Аню к себе, оставив нашим соседям записку с адресом. Те приносили ее с укором: «Ребенка-то своего заберите!»
Во время учебы нам, конечно, не хватало стипендии в 40 рублей. Академотпуск я не брала, все успевала. А молока у меня было столько, что начала ежедневно сдавать литра по два в «Скорую помощь» — мне за это хорошо платили…
Слава на втором курсе поехал на БАМ со своим стройотрядом. По тем временам это была зона благоденствия и достатка. Провозил продукты, красивые вещи, ткани. Звонил мне каждый вечер. Это была наша первая долгая разлука с мужем: как только Слава вошел в квартиру — я упала в обморок!
Сургут тоже тогда считался «зоной благоденствия» (в связи с комсомольской стройкой, где мой свекор как раз был большим начальником).
Родители оттуда нам регулярно присылали сгущенку, крупы, муку…
Роли в семье распределились так: если я что-то не успеваю — муж подхватит на лету и без лишних слов. Кстати, Слава очень хорошо готовил — его научила мама. У нас было много фотографий, где он стоит у плиты в фартуке. Тушит мясо, жарит картошку или… кипятит Анины пеленки. Мне же поначалу дозволялось только резать лук, со временем, правда, тоже всему научилась. Перед друзьями Слава меня всегда хвалил: «Моя жена потрясающие торты печет!» Вот к нам все и шли — по 30 человек ежедневно столовались, слушая западную рок-музыку!
Конечно, выпивали, как все студенты. Как-то сговорились с друзьями попить пивка под задушевные разговоры. Тогда его наливали из бочек в полиэтиленовые пакеты — и вот каждый пришел к нам с такой «тарой»… Не поставишь, не положишь… Что делать? Все слили в ванну — и прямо оттуда пили.
Музыка у нас звучала круглые сутки: «Наутилус» репетировал в комнате, которую кто-то метко прозвал «вытрезвителем» (где обычно спали гости и было так холодно, что наутро любой хмель выветривался). Здесь же крутились бобины советского магнитофона… Мебели практически не было, так что гости бросали верхнюю одежду на пол и тут же на ней укладывались. В темноте звучали Led Zeppelin, Deep Purple, Police… За одной тоненькой стенкой спит маленькая Анечка, за другой — соседка-бабушка, которая нас, несмотря ни на что, любила.
