В отличие от Вадима Тонкова папу редко узнавали в реальной жизни. Может быть, потому что у его Авдотьи Никитичны была очень выразительная мимика? Амбициозный папа очень по этому поводу переживал и на всякий случай носил в паспорте фото Авдотьи Никитичны. А вдруг какому-то начальству придется доказывать, что это он и есть?
Мама всегда перед его выступлением гладила платочек Авдотьи Никитичны. Это был давно заведенный ритуал. Только она умела сделать специальную складочку на платке. Если, не дай бог, платок его Авдотьи Никитичны был «неправильно» поглажен, папа не мог выступать...
— Сколько вам было лет, когда не стало отца?
— Когда папа ушел из жизни, мне было 11.
На гастролях у него внезапно открылось кровотечение. В Москве его положили в Боткинскую больницу, стали готовить к срочной операции. Спустя два дня после операции он скончался…
Я держал все переживания в себе. Осознать потерю отца мне было трудно. Я привык, что он всегда где-то на гастролях, и мне казалось, что вот-вот он к нам вернется…
Острой безотцовщины мне не довелось испытать. Наверное, потому что меня ни на секунду не оставляли близкие. Горе нас не разъединило, а наоборот, еще крепче сплотило.
Дядя Миша Державин стал мне вторым отцом. Водил меня по музеям, в театры, уделял очень много внимания. Мама после смерти папы, так же как и бабушка, стала работать художницей по росписи тканей.
У мамы с бабушкой вообще похожая судьба. Только после смерти дедушки бабушка осталась одна с тремя несовершеннолетними детьми на руках. Она героически подняла всех на ноги. 15-летний Миша, чтобы помочь матери, подрабатывал ночами на «Мосфильме».
В моем воспитании принимала участие вся наша большая семья. За стол садились только вместе: мама, я и дядя Миша с его женой Роксаной Бабаян. Я с малолетства обожал Рокси. И меня, можно сказать, воспитывали дядя Миша и Рокси, делая это очень деликатно. Женился Миша-большой на Роксане уже при мне. Это папа их познакомил, вернул, что называется, должок. Однажды они с артистами полетели на концерты в Джезказган. Дядя Миша заметил в толпе прелестную тоненькую брюнетку в очках. В самолете артисты выпили, папа подмигнул дяде Мише: «Иди знакомься!»
Миша подсел к Роксане, стал выпендриваться перед ней, рассказывать анекдоты. Короче говоря, у них случился безумный роман.
Я везде с ними мотался по концертам и гастролям. Как говорила Роксаночка: «Мишка пристегнут к нам большой пуговицей». На гастролях Роксаны у меня, еще школьника, был первый опыт заработка. Перед концертом я в холле продавал диски с ее выступлениями и фотографии. И всюду ходил за ней, как хвостик. Даже на ее лекции в Гнесинку, где она преподавала.
Помню, как дядя Миша каждый понедельник, в свой выходной, всех возил на дачу. И по дороге в машине учил меня скороговоркам. Это у него получалось лучше любого логопеда. К школе я уже четко выговаривал букву «р».
— Вас воспитывал папа, а потом Михаил Михайлович. На кого вы больше похожи?
— Они такие разные… Папа умел пользоваться популярностью. Водил дружбу со всеми продавцами, приглашал на концерты. А Миша-большой совсем другой, он вообще очень деликатный. Даже за продуктовыми пакетами в «Новоарбатский» стеснялся ходить, посылал меня. Продавцы каждый раз через меня передавали любимому артисту просьбу: «Ну пусть к нам Михаил Михайлович зайдет. Пожалуйста!» Помню, куда ни придем, его всюду встречают с улыбкой:
— Михаил Михайлович, вы только скажите, что вам надо.
— Спасибо, нет-нет, ничего… Мы с дядей не только окончили одно и то же училище, но и служим в одном Театре сатиры и заняты в одних и тех же спектаклях.
Про театр и дядю Мишу вспомнил одну байку.
