Какие у нее длинные пальчики, будет музыкантом».
Марис мечтал о девочке и очень хотел назвать ее латышским именем. Его старшие дети — Илзе и Андрис — носили имена героев фильма «Илзе». Там снималась его жена, они тогда только познакомились. Но еще до родов я сказала: «Если будет мальчик, назову Марисом, а если девочка — Марией, в честь твоей и моей мам». У мамы Мариса было два имени — Лилия-Мария…
У меня почти сразу начались проблемы с кормлением. И Марис где-то по знакомству доставал для дочки упаковки дефицитного датского молока. Он без конца прибегал к нам, чтобы проведать Машу…
Рождение нашей дочери было тайной для всех много лет.
В то время признаться в этом публично было равносильно выстрелу в висок. Только самые близкие друзья Мариса знали, что у него на стороне растет дочка.
Марис ушел от жены, когда Маше и годика не было. Его семья разрушилась сама по себе уже давно и уж точно не из-за меня. Марис оставил жене и детям квартиру со всем, что там было. Ему и в голову не пришло ее разменять. Себе взял только машину и личные вещи. Так начались его бесконечные скитания по квартирам друзей и знакомых.
Какое-то время жил и у меня. В тот момент, признаться, я Мариса недопоняла: он пришел к нам жить или на время перекантоваться? Мне было некогда об этом размышлять. Маша крошечная, я целиком поглощена заботами о ней, мы с ней существовали на мою мизерную зарплату.
Марис приносил рублей сто в месяц, а я моталась по городам, пытаясь хоть как-то подработать. Иногда приходилось дочку оставлять брату с женой. Как-то приехал Марис, а я срочно по работе в другой город уезжаю. Вдруг он говорит: «Давай я с Машей побуду». А когда мне предложили остаться там на пару месяцев, он испугался: «О нет! Я один с Машей столько не выдержу».
Помню, как он в задумчивости все время повторял: «Где же мне жить?» Я предложила: «Да живи у нас. Я все равно в разьездах, а Машу брату отдам». — «Нет, нет, один я не могу жить…» Я уехала, а Марис пошел мотаться дальше. И домотался…до Нины Семизоровой. Потом я поняла свою ошибку: надо было остаться с ним. Если бы я тогда не уехала, не было бы никакой Нины...
Нина Семизорова появилась в Большом театре за год до рождения Маши. Молодую балерину из Киева пригласила в труппу Галина Уланова. Однажды летом театр отправился на гастроли в Париж. Нина с Улановой готовили партию Жизели, и она попросила Мариса с ней порепетировать. Нина была моложе Мариса на двадцать лет. Естественно, он ей покровительствовал, как начинающей балерине. С этого все и началось…
Помню, как я по работе поехала в Киев, и там мне вдруг сообщают, что Марис женится на Семизоровой. Я вернулась в Москву — и как отрезала!
Это было в 80-м. В год Олимпийских игр наш дом на Преображенке сломали. Мы с Машей переехали в новую квартиру. Марис пропал на целый месяц: не звонил, не приходил... А я и рада: с глаз долой — из сердца вон!
