Мать и отец Фредерика тоже находились в толпе гостей и сладко улыбались.
…Катя пережила болезненный разрыв, восемь лет посвятила учебе, и вот теперь члены королевской семьи, как и многие датские аристократы, приглашают ее к себе в дома как лучшего в Копенгагене реставратора старинной мебели и предметов искусства, советуются, делают заказы... Собственно, и сейчас Катя пришла к другу Фредерика Херрингу, чтобы получить заказ на реставрацию старинных кресел. Фредерик вдруг вспомнил, что его жена Мэри тоже хотела найти хорошего мастера, чтобы отреставрировать кое-что из мебели в загородном особняке. Пожалуй, самое время обратиться с этим к бывшей подруге! Не век же она будет держать на него обиду.
Когда переговоры Херринга с Катей наконец закончились, Фредерик вышел попрощаться с ней и смущенно озвучил свою просьбу.
— Нет! — усмехнулась Катя, смерив Фредерика чуть прищуренным взглядом своих серо-голубых глаз, и твердо прибавила: — Нет, тебя в клиенты не возьму. Почему? Просто не хочу.
Коротко и ясно: просто не хочу... Фредерик напрягся, помрачнел и засобирался домой; зря он обратился к ней: женщины не забывают измены, с чего он взял, что Катя — исключение?
…Пока кронпринц ехал домой, надеясь найти у жены утешение, Мэри горько изливала душу мачехе. Изысканный макияж, который с утра так старательно наносила придворная визажистка, потек, и щеки девушки украшали черные потеки от расплывшейся туши.
К чаю с коричными булочками она даже не притронулась. Падчерица снова и снова твердила Сьюзан, что наконец поняла — Фредерик никогда ее не любил. Отец Мэри поспешил укрыться в своем кабинете .
— Неужели эта Катя, или как ее там, посмела заявить в интервью, что у нее до сих пор отношения с Фредериком? — негодующе вопрошала Сьюзан, округляя глаза.
— Не совсем так, — всхлипывала Мэри. — Говорит, что они давно расстались, но может, просто обманывает. По ее словам, они были помолвлены, а потом он ее обманул — стал встречаться с какой-то певичкой…
— Вот видишь, — значит, у них нет сейчас отношений! — торжествующе воскликнула Сьюзан, подняв вверх палец с ярко-красным маникюром; она уже не знала, как утешить падчерицу.
Мэри и впрямь была глубоко уязвлена тем, что узнала о муже из злосчастного интервью, которое Катя Сторкхольм, поддавшись на длительные уговоры газетчиков, наконец согласилась дать, вовсе не считая себя обязанной хранить давние тайны своих отношений с кронпринцем.
Даже если Сторкхольм и приходило в голову, что печатные откровения заденут жену Фредерика, ее это мало волновало: кронпринц в свое время причинил ей огромную и совершенно незаслуженную боль. Возможно, Катя испытала бы даже чувство удовлетворения, если бы увидела, с каким болезненным отчаянием Мэри ревнует к прошлому своего мужа.
Фредерик делал предложение еще кому-то, кроме нее! Ревность и неуверенность в себе всегда были слабым местом Мэри.
Она была замужем уже три года и до сих пор не могла поверить, что в одночасье стала женой датского принца и будущей королевой Дании! Во сне ей часто снилось, что все это — мираж, нелепость и она проснется с своем родном Хобарте, что на острове Тасмания, в скромном двухэтажном домике с цветастыми занавесками. Младшая из четверых детей университетского профессора Доналдсона никогда не имела своей комнаты, и Мэри все детство воевала со старшими за место под солнцем. До исторической встречи с Фредериком у нее было всего два бойфренда, самых обычных австралийских парня. Со вторым, мельбурнским рекламным служащим Брентом Аннелем, она прожила два года и рассталась, потому что он постоянно давал ей повод для ревности, флиртуя с девушками из своего офиса. В Сидней Мэри переехала уже свободной 30-летней женщиной, чуть застенчивой, решившей для себя, что будет строить карьеру в рекламном бизнесе и ни от кого не зависеть, благо полученная в Хобарте степень бакалавра по коммерции — хороший старт.