— А ты приедешь на Новый год в Москву?
— Приеду!
— Обещаешь, что мы вместе его встретим?
— Обещаю!
И он, успокоенный, возвращался в свою больницу и продолжал курс лечения. А в середине декабря я вернулась в Москву, хотя еще еле-еле ходила. И засела дома…
Под тот Новый, роковой 1989-й год Юра тоже выписался из больницы. Пришел здоровый, пышущий румянцем, интересуется:
— Где будем встречать — у меня или у тебя?
— Юра, мне трудно куда-то ехать. Давай лучше у меня…
— Хорошо.
В это время его разыскали школьные друзья из Химок, с которыми он не виделся много лет. Они решили отметить Новый год все вместе. Позвали Юру. Тот отказался:
— Нет, не могу. Буду с Клариссой. Мы уже договорились.
Они стали звонить мне, уговаривали приехать вместе.
Это разговор я передала Юре. Он даже рассердился:
— Я вообще не хочу туда ехать. Ты же обещала, что мы встретим Новый год вдвоем!
— Ну хорошо..
Он поинтересовался:
— А что тебе рекомендовали врачи? Нужны какие-то лекарства?
— Юрочка, мне ничего не нужно. Только… я потеряла много крови и ослабела. Поэтому немецкие врачи мне посоветовали регулярно пить сухое красное вино. Это очень хорошо для крови.
В конце декабря мы созваниваемся и договариваемся: Юра привезет напитки, я накрою стол. Несмотря на слабость, собралась с силами и приготовила салаты, пироги, запекла его любимую утку….
31 декабря вечером входит Юра — в шикарной дубленке, с двумя огромными спортивными сумками.
Широким жестом расстегивает молнию одной. Там — дюжина, не меньше, бутылок красного сухого вина «Бычья кровь»!
—Это, Кларисса, твое лекарство.
— ???
— Ты же сама говорила. Это тебе на спецкурс лечения. А это — нам на Новый год.
Открывает вторую сумку. Там весело позвякивают бутылки три шампанского, столько же коньяка...
Я в ужасе:
— Ты с ума сошел! Как мы это одолеем?
— А ты зря думаешь, что мы только одну ночь будем гулять. Мы будем долго праздновать — до Старого Нового года.
Так что еще придется в магазин бегать...
И мы встретили вдвоем этот Новый 1989-й год... Перед тем как пригубить шампанское, Юра как ребенок спросил у меня разрешения:
— Ты разрешишь мне выпить? Сейчас мне можно?
— Ну если немного…
Признаюсь честно: эта ночь стала рубежом в наших отношениях. Они изменились. Из чисто дружеских, платонических, переросли в нечто большее. Если раньше Юра мог меня поцеловать как друг, то сейчас меня обнимал уже мужчина, который питал ко мне не только дружеские чувства… Я оказалась ему нужна как женщина. И я это понимала. Я чувствовала рядом с собой настоящего мужчину. И все вопросы о его ориентации, которая вызывала столько кривотолков, отпали сами собой.
И уже на другой день Юра начал вести разговоры о том, как бы нам быть вместе...
Предложил съехаться в одну большую квартиру, чтобы не тратить время на дорогу.
Увы, мы ничего не успели — даже попрощаться…
Прошло несколько дней. Тогда, в январе 1989 года, в Москве проходил фестиваль немецких театров. И с большими трудностями нам удалось добиться, чтобы Петер Штайн привез свой спектакль «Три сестры». 13 января немцы показывали его во МХАТе, а потом все мы праздновали Старый Новый год в Доме актера, еще не сгоревшем, на улице Горького (ныне Тверской). Были, помню, Кирилл Лавров, Марк Захаров, много друзей из театра.
Богатырева не было. Но фестиваль на этом не закончился. Сейчас, спустя годы, я понимаю, что именно он и отнял у меня Юру…
Я была чрезвычайно занята, работала и днем, и по вечерам... Мы почти не виделись. Он на это время остался один. Сейчас я понимаю свою ошибку и его чувства. Он так ждал моего возвращения из Берлина, думал, что после волшебной новогодней ночи все должно измениться, как в сказке. А ничего не произошло: снова были будни и работа до седьмого пота. Я переводила до поздней ночи, работала по 14—18 часов в сутки. И мне все было недосуг. А домой я попадала редко.
Один раз он застал меня по домашнему телефону:
— Как здоровье?
