Он навещал меня на проспекте Мира, я приходила к нему на улицу Гиляровского. Это почти рядом. Он оказался большой книголюб. Мог взять наугад книжку с полки — и начинал читать вслух с любого места. И это было совершенно чудесно — ведь тогда, помимо театра и кино, Юра работал на радио. Жаль, что я не успела ничего записать на магнитофон. Особенно он любил поэзию Серебряного века, прозу Бунина и Булгакова…
Сейчас любой артист, мелькнувший пару раз в телесериалах, считает себя звездой. Но они — даже не метеориты. Настоящие звезды — это не медийные растиражированные лица, а актеры милостью божьей. Именно таким был Юра. Он преображался на сцене внутренне — без грима, костюма.
Просто становился персонажем, которого играл, — Лопахиным, Фурмановым, Карениным, Шиловым, Штольцем…
В работе Юра был очень четок и организован. Часто играл, будучи больным, с температурой или высоким давлением. Но мог и наоборот, что называется, споткнуться на ровном месте. Проблема, увы, таилась в его пагубных наклонностях…
Однажды произошла неприятная история. Юра в плохом состоянии пришел на спектакль... Мне стоило большого труда привести его в форму — помогли холодные компрессы, душ... И он пошел играть. Тогда нам это удалось. Но в следующий раз уже ничего нельзя было исправить. Богатырев просто не мог выйти на сцену. За кулисами началась паника.
Артисты в замешательстве стали предлагать разные варианты:
— Кто знает этот текст? Только ты, Кларисса. Давай тебя оденем в Юрину форму — пусть охранник будет женщиной!
Я отказалась. Помимо вздорности самой идеи я бы просто утонула в Юрином костюме…
Спектакль пришлось отменить. Разразился серьезный скандал — зрители очень возмущались. Я поняла: у Юры могут быть крупные неприятности. Дело надо было срочно замять.
И на следующий день я уложила его в клинику № 12 на Волоколамском шоссе. А журналистам объяснила, что артист внезапно заболел… Но ведь и врачам нужна была своя версия.
И я заставила Юру сказать, что, напряженно работая, он принимал одновременно тонизирующие препараты и транквилизаторы, снимающие напряжение. Я хорошо знала, что при этой несовместимости препаратов иногда отказывает сердце (кто мог знать, что именно от этого через несколько лет Юра и погибнет?). А внешне человек выглядит как бы пьяным.
Мы так все и объяснили врачам. Они сделали вид, что поверили. Юру положили на лечение. Он там отлежался и, хотя ездил играть в театр, все-таки немного отдохнул.
Вообще отдыхать он не умел. Ни разу не ездил в отпуск. Умел только работать. Праздно сидеть без дела не мог. Самой любимой формой отдыха у него было рисование. Как-то в гостях написал мой портрет.
