Ладно, оставим внешность, но кто мог бы сказать что-то плохое о ее личности?
Разве не завоевала она уважение и восхищение всех этих важных персон, которые сейчас ей рукоплещут? Хизер Миллз — глава крупнейшего благотворительного фонда помощи инвалидам собственного имени; женщина, объездившая полмира ради того, чтобы инвалиды могли получить качественные протезы, и благодаря ее энтузиазму тысячи несчастных их имеют. Когда она появляется в больницах и реабилитационных центрах разных стран, пациенты бросаются целовать ей руки! А сколько она сделала, чтобы запретили пехотные мины, отрывающие людям руки и ноги? Не зря же ее награждали всеми мыслимыми и немыслимыми наградами?
В 1996 году Хизер Миллз, между прочим, номинировали на Нобелевскую премию мира! Разве каждую разведенную домохозяйку номинируют на Нобеля? Да, она считает, что заслужила все это, что ее деятельность посерьезнее любого бизнеса, какой ни возьми, тем более распевания песенок на сцене, пусть и распрекрасных.
Про нее сплетничали, будто бы, познакомившись с Маккартни, она сразу положила глаз на его деньги и стала преследовать, как опытная хищница добычу.
Да она и внимания на него в первый раз не обратила! Ну Маккартни, подумаешь! В 33 года у нее не было привычки строить глазки престарелым миллиардерам — она всегда предпочитала молодых мужчин. А вот он раздобыл где-то ее телефон и стал названивать, приглашать то к себе в офис, то в ресторан.
Пожертвовал ее фонду 150 тысяч фунтов, и Хизер подумала одобрительно: «А он вовсе не жадюга, этот Маккартни».
…Притвориться вегетарианкой во время первого ужина в ресторане было правильным решением, поскольку Макки, встревоженно вскинув брови, осведомился: «Надеюсь, вы не едите трупного мяса?» Разумеется, Хизер в худшие времена могла проглотить и кошатину, но пусть ее новый друг об этом не догадывается.
— Конечно, я убежденная вегетарианка, — обворожительно улыбнулась Хизер, и глаза Макки одобрительно заблестели. Хизер знала мужчин: на первых порах у них должно сложиться впечатление, что вы с ними очень похожи. Он сдвинут на вегетарианстве? Пожалуйста. Не будет она есть в его присутствии мяса. Придет домой — и наестся до отвала!
Макки оказался милым, мягким и, кажется, очень романтичным, несмотря на возраст.
Водил ее в самые красивые рестораны, предлагал полюбоваться бархатной ночью, сравнивал бриллианты в витрине дорогих лондонских магазинов с ее аквамариновыми глазами и потом щедро одаривал драгоценностями. И как все ее поклонники после известного печального события исподволь наблюдал за ней — она часто ловила на себе настороженный, изучающий взгляд Макки: он оценивал, как она идет, как садится, как танцует, — и при нем Хизер отплясывала рок-н-ролл так, что позавидовала бы любая с двумя ногами. Наконец он не выдержал и смущенно принялся прощупывать, как бы поделикатнее спросить про ее ногу:
— Вы так потрясающе двигаетесь, Хизер, словно профессиональная танцовщица…
— Поначалу без костылей не могла ступить ни полшажочка.
Вообще-то без протеза я совершенно беспомощна, — мяукнула Хизер и приподняла левую брючину.
— Ой, что вы, не надо! — испуганно отпрянул Маккартни.
Когда-то врач во флоридском реабилитационном центре научил ее: «Никогда не стесняйся своего увечья, не прячь его». Но доктор имел в виду, что Хизер проведет остаток жизни среди инвалидов, как обычно в подобных случаях и происходит. Перед другими одноногими или однорукими к чему стесняться и прятать свое увечье? Врач и представить себе не мог, что Хизер ринется соблазнять самых что ни на есть полноценных самцов мировой элиты!
Сейчас вот Макки смотрит на нее во все глаза, в них жалость, паника, но он уже не сможет забыть отважную одноногую девушку. В какой-то момент, вскоре после трагедии, она поняла: отныне это единственное, что отличает ее от всех прочих женщин, так что надо этим пользоваться!
Хизер знала, какие чувства испытывает ее новый поклонник, раз уж угодил к ней в плен: восхищение станет из них первым, а разве она не заслуживает его? Ей исполнилось всего 25 лет, когда стряслось несчастье, и она была не обычной серой мышкой, а высокооплачиваемой моделью — рекламировала нижнее белье в лондонском Сохо, ее тело стоило очень дорого, а своими «бесконечными» ногами она гордилась с юности и всегда выставляла их напоказ.
…Макки спросил, понизив голос, мучили ли ее дурные предчувствия в тот день или накануне.
Нет, никаких предчувствий, напротив, это было безмятежнейшее солнечное утро 8 августа 1993 года.
