После целого дня блужданий с наступлением сумерек он оказался в каком-то мрачном пригородном квартале, в съемном номере дешевого отеля. Управляющий, громко кашлявший китаец, потребовал деньги за комнату на неделю вперед: «Такие, как ты, либо сбегают, не уплатив, либо окочуриваются в ванной от передоза — все вы на одно лицо!»
Но Энтони не сделал ни того, ни другого. Через пять дней, не выдержав, он позвонил няне Лулу и узнал, что «мать в панике, а отец обратился в полицию».
Отсиживаться на окраине дальше было бессмысленно. Вскоре его найдут, и тогда, как и обещал отец, отправят в колонию. Своим побегом он никому ничего не докажет. За время отсидки в отеле Энтони вспомнил всю свою жизнь — например, как однажды вдруг узнал, что у него существует родной брат Кристиан, старше Энтони всего на два года.
Узнал случайно, когда заехал навестить бабушку Эдит, мать отца, которую давно не видел. Как оказалось, они с этим мальчиком очень похожи. Кристиана воспитывала бабушка. От него тоже все отказались — и мать, немецкая певица Нико, и отец, Ален Делон. Это был молчаливый тихий ребенок, как две капли воды похожий на Делона-старшего — те же меланхоличные глаза, те же тонкие губы.
Мальчишки быстро нашли общий язык, и Энтони на мгновение показалось, что отныне его жизнь будет иной и он уже никогда не испытает столь отчаянного одиночества. Как-то раз после ужина, когда бабушка мыла посуду, а ребята устроились в гостиной перед механической железной дорогой, в дверь позвонили.
Это без предупреждения приехал отец. Энтони никогда прежде не видел его в такой ярости. Приказав ему собрать вещи, немедленно спуститься вниз и ждать его в машине, Делон рявкнул:
— Энтони, кто тебя просил во все это ввязываться? Бабушка играет тут в хозяйку сиротского приюта, а ты ей подпеваешь! Как отвратительно, мерзко! — орал он, сотрясая стены.
Кристиан сидел, испуганно вжав голову в плечи.
— А ты, молодой человек, имей в виду, — снизив тон, обратился к нему Ален — Я никогда не считал тебя своим сыном. И не буду считать. У тебя не мое лицо и не моя кровь, ты мне никто, запомни!
Прозвучало очень жестоко.
Ковыряясь в прихожей, Энтони слышал, как на кухне всхлипывала бабушка, как захныкал Кристиан.
В эти мгновения он ненавидел отца изо всех сил.
«Гад…» — тихонько прошептал он себе под нос.
Больше он никогда не видел Кристиана, хотя знал, что бабушка, несмотря ни на что, все же решилась его усыновить, дала ему образование, парень вырос и стал фотографом. Дьявол тонко подшутил над Аленом, сделав этого «случайного» ребенка его точной копией! Энтони и по сей день не понимает, по какой причине отец вычеркнул внебрачного сына из своей жизни…
Энтони вспоминал о том, как мать отправила его, десятилетнего мальчугана, в интернат Ивлин и никогда не навещала. Сколько ночей, полных отчаяния, он провел, съежившись на казенной койке, запрещая себе плакать и жаловаться на судьбу.
Вскоре за драки и плохое поведение Энтони перевели в школьный пансионат в долине Шеврез, затем в другой, под Парижем, откуда мальчик однажды сбежал. Пробираясь сквозь колючую проволоку ограды, он сильно поцарапался. Целый день добирался пешком до города, а едва доковыляв до конечной станции метро «Порт-д’Орлеан», жадно выпил несколько литров воды из грязного рукомойника в общественном туалете. Дома он оказался далеко за полночь, покрытый запекшимися кровавыми ссадинами, и заявил матери, что в интернат больше не вернется.
В ту ночь он почувствовал, что разучился плакать. Лежал в постели и тупо смотрел в потолок в ожидании облегчающих слез. Но они все не приходили.
