Это было настоящее гниющее болото. Закваска стояла месяц, как минимум...
Однажды хозяйка моя уехала куда-то, и я решила быстро все дома надраить. Начала с кухни. Первым делом сняла сушку над раковиной и обомлела — в пазах было видимо-невидимо прусаков. Они там просто колонию устроили! Когда я ее разворошила, полчища рванули в разные стороны. Ужас. Кухня крохотная, и со всех сторон тараканы! Я схватила газовый баллончик, который мне с собой в Москву дал папа, и поливала тараканов, пока он не иссяк. Меня буквально трясло.
На кухне всегда возвышались горы немытой посуды. Хозяйка никогда ничего не варила, кроме манной каши. Я, украинский ребенок, сначала пыталась что-то готовить. Но поскольку жила на копейки, то скоро прекратила. Родные ничем не могли мне помочь.
Денег в то время в семье вообще не было: папа получал пятьдесят долларов в месяц. Маме на заводе не платили ни копейки. Она продолжала ходить на работу просто по привычке. А тут еще дочь вбила себе в голову, что надо ехать в столицу.
— А вы работу не пытались в Москве найти?
— Пыталась. Но долго ничего не получалось. Потом, слава богу, параметры позволили, прошла в модельное агентство. Там платили гроши, но все же хоть какая-то поддержка.
Работа заключалась в том, чтобы рекламировать пылесосы на стендах. Мне очень помогло знание английского языка и физики. Когда особо въедливые покупатели спрашивали формулу мощности, я выдавала ее без запинки.
Все-таки училась я в физико-математической школе.
Все деньги, заработанные деньги, как правило, уходили на еду. Бывало, держалась на одном стаканчике йогурта в день.
Иногда начинала кружиться голова и перед глазами плыли черные круги. Помню, в квартире раздавался звонок телефона — а я точно знала, что это мама по межгороду звонит, — и надо было быстро добежать до комнаты хозяйки: аппарат стоял у нее. А я не могу! У меня все плывет, я еле-еле плетусь по стенке. И когда все-таки до него доползала, звонок уже замолкал...
Однажды я долго копила и наконец смогла позволить себе купить курицу. Какое же это было счастье! У меня все внутри просто дрожало от предвкушения того, что впервые за долгое время я вкусно поем.
Пришла домой и заморочилась с этой курицей по полной программе.
В первый и последний раз в моей жизни. Я извлекла из тушки все кости. Отварила гречку. Сделала заправку с чесноком, с луком. Нафаршировала курицу, зашила ее и поставила жариться под прессом на сковородке. Запах разносился... с ума можно сойти. А мне как назло надо было бежать на лекции. Хозяйка оставалась дома. Я попросила ее присмотреть за курицей и умчалась в институт. Возвращаюсь и еще в подъезде чувствую божественный запах, исходящий из нашей квартиры. Открываю дверь, забегаю на кухню... и вижу гору грязной посуды в раковине. Ищу на плите курицу — ее нет. В холодильнике тоже. Я к хозяйке. А она глаза в пол: «Ты знаешь, я ходила-ходила, по маленькому кусочку отщипывала, отщипывала...» У меня перед глазами круги поплыли.
Я так хотела есть, что еле на ногах стояла. «Вы всю курицу съели?» — «Всю. Но я о тебе тоже позаботилась...» Тут она сбегала на кухню и вернулась оттуда с ром-бабой и большой тарелкой манной каши, по которой расплылась лужица масла. Ох, как мне хотелось на голову ей вылить эту манную кашу. Такая подлость просто не укладывалась в голове!..
Родители иногда передавали мне в Москву что-нибудь из съестного — варенье, крупу в больших ящиках, перевязанных капроновым шпагатом.
Помню, зима, мороз, я тащу с Курского вокзала этот тяжеленный ящик, и капроновый шпагат так вонзается в ладони, что вот-вот кожа лопнет. А мне еще в метро с пересадками до «Динамо». И там пилить и пилить до Четвертой улицы Восьмого марта.
Иду через Петровский парк. Плачу. Сил нет никаких. Останавливаюсь и как швырну ящик в сугроб! Так себя жалко стало... Рыдаю, кричу... Потом думаю: родители ведь старались, что-то там мне готовили, а я, дура, чуть-чуть не донесла. Полезла в сугроб, достала посылку и поволокла дальше.
— Институт вам оплатили и с квартирой помогли только на один семестр, а дальше что?
— Дальше я должна была устраивать свою жизнь сама.
Первый семестр пролетел быстро. Деньги у меня так и не появились. Я не могла заплатить ни за учебу, ни за жилье. И тогда я решила снова пойти на конкурс красоты. Там был заявлен большой призовой фонд, и если бы получилось выиграть, то мои финансовые проблемы на какое-то время разрешились.
Но, как выяснилось позже, настоящий конкурс проводить никто не собирался.
Жюри выбрало лучшими тех девушек, которых им назвали...
Мы репетировали в здании театра «Летучая мышь» на Баррикадной, и там все время кружили непонятные личности. Какие-то дядьки с маслеными глазками и депутатскими значками на лацканах, накачанные мальчики... А я в то время уже была бездомной и всерьез подумывала о том, чтобы ночевать в театре, в репетиционном зале. Ко мне стали подходить разные «доброхоты» и предлагать помощь и поддержку — слух о том, что в конкурсе участвует девушка, у которой нет крыши над головой, распространился быстро. Вокруг меня образовалось огромное количество «земляков», все они желали активно поучаствовать в моей судьбе: «Ты такая красивая, зачем же тебе скитаться?..»
Дело осложнялось тем, что буквально со дня на день в Москву должна была приехать мама.
