И это тоже было счастье. Правда, недолгое — конфеты быстро съедались.
Помню время, когда из игрушек у меня были одни карандаши, и я разыгрывала с ними целое представление. Один карандаш у меня — принц, другой — королева… Вот мои счастья.
Однажды я увидела настоящее чудо. Лето. Двери и окна открыты настежь. И вдруг в окно влетает огненный шар! Мы с мамой изумленно замерли и буквально вжались в стену. И этот огненный шар промчался мимо нас и вылетел в окно. В отличие от меня мама-то знала, что это — шаровая молния, которая могла все сжечь. А для меня — настоящее чудо, которое я запомнила на всю жизнь.
Разве не счастье, что у меня, как у Жанны д’Арк, было свое дерево? Сейчас уже не помню, яблоня или вишня, во всяком случае, плодов на нем никогда не видела. Но я садилась под ним и фантазировала… И никогда не скучала одна.
Детских трагедий тоже было предостаточно. Однажды мама сшила мне платье Снежинки из марли, нашила на него много-много звездочек из фольги, и его у меня в клубе, пока я репетировала с Дедом Морозом, украли. Я так рыдала! Для меня трагедией был лопнувший воздушный шарик. Мама с папой долго меня не могли успокоить…
— А кем работал ваш отец?
— Рядовым сотрудником в министерстве сельского хозяйства, а я всем говорила, что он у меня — министр. Я тогда понятия не имела, кто такой министр, мне просто нравилось само слово.
«А как его фамилия?» — спрашивали меня. — «Чуриков!» Впечатление я производила сильное. Все вокруг хохотали. Когда мы жили в Коренево, он был агрономом. Помню, как выходила встречать его на дорогу. Вот он идет с работы в длинном кожаном пальто, и я бегу ему навстречу: «Папа! Папа!» И тут же лезла в карман пальто, нет ли там чего-нибудь вкусненького.
А потом он уехал в Алма-Ату, и там у него появилась другая семья.
— Мама больше замуж не вышла?
— Когда родители расстались, я еще в детский сад ходила. У мамы были поклонники… А когда я уже училась в четвертом классе, появился папа Вася. Смешной такой человек. Василий Петрович был военным, и, видимо, маму пленила его форма, вот она и сдалась.
И вышла замуж. Папа Вася и все, что с ним связано, — это отдельная история.
Василий Петрович купил машину «Победа», мы тогда уже жили в Москве в коммунальной квартире. Так вот, когда папа Вася ее приобрел, он перестал спать на кровати и перебрался на подоконник. Один глаз спал, другой следил, что с машиной. Во дворе на лавочке по вечерам собиралась молодежь, и он очень боялся, что они каким-то образом потревожат его машину. И тогда папа Вася придумал следующее — наполнял бумажный пакет водой, бросал вниз, а сам прятался. Внизу бабахало, вода разливалась. Молодежь, естественно, разбегалась в разные стороны с криками: «Мы знаем, кто это был, на каком этаже! Мы тебе покажем!» А Василий Петрович сидел довольный под подоконником — для него-то главное, чтобы никто его машину не тронул.
Ну был у него такой пунктик! Одно время он на каждую дверь машины (а их — четыре) вешал замочек. Такой странный был, невозможно. Потом он решил писать картины. Пейзажи. Однажды принес картину — море, а над ним светит луна. «Тебе нравится?» — спрашивает меня «В общем-то, мне нравится, но почему же луна не отражается в море?» — «Действительно». Поскольку картина была только-только написана, Василий Петрович ткнул пальцем в луну и отразил ее в море. Вот такой был папа Вася. Как-то ночью мы с мамой проснулись от его жуткого крика. А утром папа Вася сказал: «Лиза, мне приснилось, что я пел. И как красиво!» Мы с мамой переглянулись и ничего ему не сказали, потому что он нас так испугал ночным криком.
Был еще интересный случай. С машиной.
Он придумал шило, которое вставлял под сиденье, когда уходил домой. Спал папа Вася уже в кровати, а не на подоконнике. И вот однажды мы поехали в Театр имени Вахтангова на спектакль «Неписаный закон» — главную роль в нем играл молодой Вячеслав Шалевич. После спектакля садимся в машину, и вдруг Василий Петрович издает что-то вроде «И-иех!» и… затихает. Потом о чем-то начинает с мамой шушукаться. Что случилось, я так и не поняла. Мы поехали домой. После этой поездки Василий Петрович заболел дней на десять. И только спустя какое-то время мама по большому секрету мне рассказала, что папа Вася, забыв про шило, сел на него. После этого случая он оставил машину в покое. На самом деле ее никто и не трогал — никому его «Победа» была не нужна.
…Еще одна история, связанная со странностями папы Васи.
