— На экране вы в своей одежде или вам ее предоставляют, как большинству ведущих?
— Я почти всегда одеваюсь сам (так повелось со студенческих лет, когда мог несколько дней недоедать, но зато покупал много разных рубашек и каждый день менял их в прямом эфире). Иногда стилисты что-то приносят на съемки. Но мне кажется, что у человека должен быть свой почерк, стиль. И вообще артист не должен быть модным, он должен либо отставать от моды, либо опережать ее: быть вне тенденций, чтобы создавать собственный образ. Одежды покупаю много только для работы, чтобы на экране не повторяться. А потом раз в два года собираю ее в большие кофры и отвожу по двум адресам. В школу-интернат имени Никулина и в родной Щукинский институт. Когда потом прихожу на студенческие спектакли, периодически вижу: о, мой пиджак играет, о, мои туфли пошли! Это добавляет хорошего настроения. Еще участвую в московском проекте, где люди отдают хорошие вещи школьникам, у которых нет возможности прилично одеться на выпускной бал.
— Вернемся к тому, что за 30 лет изменилось на ТВ...
— Да все, даже гримерки... Раньше в «Останкино» на втором, студийном, этаже через каждые 30 метров были расположены большие гримерные комнаты (сейчас подобные помещения «рассеяны» по разным местам). У окна стоял всегда работающий телевизор, который обычно показывал «первую кнопку». Но можно было переключить на «Орбиту» и посмотреть, что сейчас идет, к примеру, на Дальнем Востоке. Гримеры работали практически круглосуточно: одна бригада с раннего утра до обеда, вторая смена — до позднего вечера. Еще были ночные дежурные, которые сидели «на всякий пожарный»: вдруг экстренно надо будет новости в эфир выпустить. Как в одном самолете из рейса в рейс меняются бригады бортпроводников и стюарды не знают, в какую попадут, так у нас гримеры чередовались. Мастера работали со всеми появляющимися в кадре людьми, разделения на звезд и начинающих не было. И вот готовишься к программе, а рядом гримируют Николая Дроздова. Сидишь и слушаешь его с открытым ртом, потому что он прекрасный рассказчик.
И грим тогда был иным. Сейчас можно купить какой угодно, включая профессиональный, а тогда была эпоха тотального дефицита. Но гримеры как-то выкручивались. Например, мастерски использовали театральный грим, хотя он более тяжелый. Или по-своему смешивали разные составы. А еще помню, что вместо пуховки один гример пользовался настоящей заячьей лапкой, ловко накладывала ею румяна. Наблюдая за такой работой, я научился гримироваться сам.
В те годы профессия визажиста была исключительно женской: среди десятков гримеров на ТВ работал лишь один мужчина — по фамилии Мухин. Среди гримеров были свои легенды, которые работали в «Останкино» десятилетиями, у них были свой почерк, свои секреты. А еще почти все мастера были настоящими театралами. Помню Тамару, крупную, пышную женщину, которая ходила на все спектакли, знала всех артистов. Стены вокруг ее рабочего места были обклеены фото и календарями с автографами звезд того времени. Когда я их рассматривал, она говорила: «Настанет время, повешу здесь и твою фотографию...»
