— Ну, Жаров совсем обнаглел: в Комарово открыто, без всякого стеснения живет с шестнадцатилетней любовницей!
— Спасибо за комплимент! — отвечаю. — Во-первых, двадцать три, а во-вторых, — это была я!
Так вот, вернемся к сватовству. Мама Майечки, Гинда Хаимовна, была врачом-невропатологом, а папа — известный терапевт, профессор Элиазар Маркович Гельштейн. Дядя Миша пошел к ним, как полагается, делать предложение. Проговорили шесть часов, и он не только получил согласие на брак, но и стал на всю жизнь любимым зятем и самым дорогим человеком в этой семье.
Когда родителей Майи арестовали по делу врачей, у Жарова начались неприятности, а он ведь был в театре секретарем партийной организации. Дядя Миша сразу пришел на собрание и объявил всем: «Сегодня арестовали родителей моей жены». Потом дома рассказывал, что те, кто совсем недавно лебезили перед ним, теперь переходят на другую сторону улицы, чтобы не встретиться. По телефону раздавались анонимные звонки, оскорбления: «Ну что, Мойша, ты еще не помер?!»
Эту травлю ему помогала перенести верная Майя. Она бросила учебу в техникуме и написала в дневнике: «Я посвящаю свою жизнь Мише». От этого решения не отступила ни на шаг за все тридцать два года, которые они провели вместе.
Жаров был счастлив, что жена не работает. Он ее очень ревновал. Однажды прислали анонимное письмо, в котором говорилось об измене Майи. После семейной сцены, расстроенная, она собрала чемодан, но Михаил Иванович не дал ей уйти. И Майя ревновала, даже плакала. Однажды из-за актрисы Андровской. Зачем-то дядя рассказал жене о романтических отношениях с Ольгой Николаевной, которые случились, когда снимался фильм «Медведь». Супруги объяснились. В конце концов тема ревности исчерпала себя.
Майечка была удивительно целомудренным человеком. Вот пример. Дядя Миша с тетей Люсей, расставшись, поделили рисунки Эйзенштейна — память о гении, с которым им посчастливилось работать на «Иване Грозном». Некоторые рисунки были эротического характера. Жаров, показывая их друзьям, говорил: «Майечка, а ты пойди в другую комнату».
Когда в 1951-м родилась их первая дочка Анечка (назвали в честь его мамы), мы всей семьей навестили дядю Мишу. Анечка лежала на кровати. «Какая красавица!» — воскликнула бабушка. Я еще тогда подумала: ну и врут же эти взрослые. Но Анечка выросла и действительно стала красавицей.
В этом же году в нашей семье случилось большое горе — умер наш обожаемый дедушка. У него и бабушки в годы войны был брюшной и возвратный тиф. Врачи предупредили дядю Мишу, что родители в конце жизни начнут страдать болезнью Альцгеймера, что и случилось. У дедушки стали появляться провалы в памяти, однажды не уследили, и он пропал. Его быстро объявили в розыск, мама ведь в милиции работала. Нашли через три дня — лежал на улице еле живой. Отвезли в психиатрическую больницу имени Ганнушкина, поместили в очень хорошие условия, навещали каждый день. К сожалению, вернуть его в нормальное состояние не удалось. Шестнадцатого апреля 1951 года дяде позвонили в театр и сказали, что все плохо. В антракте он рванул в больницу. Отец умер у него на руках. Жаров вернулся на сцену и доиграл спектакль. Считал, что это профессиональный долг актера...
