Впоследствии знаменитому артисту Георгию Жженову зрители и читатели все время задавали вопрос: как удалось выжить? Ответ был неожиданным: благодаря легкомыслию, юношескому принятию жизни как она есть. Он вспоминал: «Я обожал рассказы Джека Лондона. Они заложили во мне понятие о мужчине. Попал в тяжелые условия — значит, такие правила игры. Выживай!.. Честно говоря, сейчас понимаю, что на тот момент был малоинтеллигентным человеком. Самокопаниями не занимался. Чувство несправедливости произошедшего было, но не топило меня в черной яме горя. В те страшные дни я твердил себе девиз героев Джека Лондона: «Кто начал сомневаться в себе — тот погиб!»
До места, по этапу, добирались больше двух месяцев, половина людей за это время погибла в дороге. И вот — леспромхоз. Заключенные там работали на лесоповале, но Жженов стал проситься в автомеханический цех шофером. Никакого опыта у него не было. Он просто сидел в камере с директором автодорожного техникума, и тот «преподавал» им, молодым ребятам, автодело. Так папа стал шофером. И начальство лагерное его зауважало. В соседний поселок привезли фильм «Истребители», Георгий услышал об этом. Пошел к начальнику лагеря:
— Разрешите свидание с женой.
— С какой женой?
Он пояснил, что Женя Голынчик, снявшаяся в этом фильме, — его жена и сам он в прошлом артист.
— Отпустите на кинопоказ, чтобы увидеть жену хотя бы на экране...
Его отпустили, начальник даже обрадовался: «Смотри-ка, кто у меня сидит! Артист!»
В 1943 году срок Жженова закончился, но до конца войны никого из репрессированных не освобождали. Просто продлевали срок. Вдобавок ко всему Георгия перекинули на золотой прииск, где приходилось работать кайлом и лопатой в ледяной воде по колено 16 часов в сутки. Отец вспоминал, что начал «доходить»... И тут на прииск приехал руководитель концертной бригады Константин Никаноров. Ему посоветовали посмотреть «артиста Жженова». Этот показ Константин Александрович помнил всю жизнь. Перед ним предстал типичный зэк с грубыми руками и обветренным лицом, на котором горели мукой и болью огромные синие глаза. Горьковский Васька Пепел! Папа стал читать «Шуточку» Чехова, тончайшую психологическую прозу. Никаноров был так поражен, что поклялся этого парня из лагеря вытащить. И сдержал клятву. Так Георгий попал сначала в концертную бригаду, а потом в Магаданский драмтеатр, труппа которого наполовину состояла из заключенных. Здесь «на Жженова» стали ходить, у него появились поклонники, в том числе среди лагерного начальства. И однажды жена начальника Управления лагерями сообщила ему: «Поздравляю вас с освобождением! Муж подписал приказ...»
