Я принял решение уйти сразу из трех театров. Тогда мне позвонил Роман Григорьевич и спросил: «Чего ты хочешь?» — «Хочу стать скрипкой, — ответил я. — Как Паганини. Который не просто играл на скрипке, а сам стал скрипкой!» — «Но Паганини не делал скрипок!» — заорал в трубку Виктюк...
Моим мастером в ГИТИСе был Павел Осипович Хомский — художественный руководитель Театра Моссовета. С третьего курса он стал занимать нас, студентов, в массовых сценах спектаклей театра. Я выходил в массовке «Белой гвардии» и танцевал в кордебалете мюзикла «Иисус Христос — суперзвезда», а потом неожиданно получил сразу две главные роли: в спектаклях Бориса Щедрина «Канотье» и Маргариты Тереховой «Когда пройдет пять лет».
Маргарита Терехова мне очень многое в жизни дала. Мое знакомство с этой волшебной женщиной начиналось так. В Театре Моссовета Маргарита Борисовна приступила к постановке пьесы Федерико Гарсиа Лорки «Когда пройдет пять лет», а мы, студенты, бегали на ее репетиции — наблюдать за творческим процессом. Да и на легендарную Терехову посмотреть хотелось! Главную мужскую роль у нее репетировали два молодых актера. В это же время режиссер Борис Щедрин утвердил меня на одну из главных ролей в спектакль «Канотье» по пьесе Николая Коляды, и на репетициях Тереховой я появляться перестал. Мы выпустили «Канотье», и ко мне вдруг обратилась Маргарита Борисовна: «Дима, пойдем ко мне в спектакль — у меня ушли оба исполнителя». Актеры не сработались с режиссером. Понять их можно: работа с Тереховой — это очень сложные, порой мучительные творческие поиски. И пьеса Лорки сама по себе непростая, мистическая. О времени, которое проходит. О парне, который боится жениться, потому что не хочет стать свидетелем старости своей возлюбленной, а в итоге остается «у разбитого корыта». Поворотным моментом в спектакле является диалог героя с манекеном, на который надето свадебное платье. Манекен говорит юноше: «Ты обязан найти для меня живое женское тело, на которое я мог бы переодеть платье...» Этот диалог Маргарита Борисовна поручила играть мне одному — и за юношу, и за манекен. Она сама не знала, как вернее решить эту сцену, и отдала ее на откуп исполнителю — то есть мне. Честно говоря, тогда я запил. Не знал, как оказаться в пространстве этого манекена, как в него ворваться — одухотворить его. И интуитивно нашел для себя «решение»: стал выпивать определенную дозу коньяка перед спектаклем, чтобы к сцене с манекеном быть в «нужном» состоянии. Конечно, идиотизм с моей стороны полный! От спектакля к спектаклю порция коньяка росла, и однажды я вышел на сцену пьяным... Я был достоин того, чтобы меня вышвырнули из спектакля. Сам бы я поступил с провинившимся актером именно так. А меня не вышвырнули. Я был еще студентом, и меня простили. С тех пор я никогда не выходил на сцену пьяным. Да и вообще с алкоголем давным-давно дружбу не вожу.
В том, что меня оставили, проявилось великодушие Маргариты Борисовны. Терехова — потрясающая женщина.
В пьесе Гарсиа Лорка называет словами то, что говорить вслух не принято. Он озвучивает такие вещи, в которых ты сам себе боишься признаться. И эту трепетность писателя Маргарите Борисовне удавалось удивительным образом передавать. На репетициях ее саму трясло — она на атомы рассыпалась, когда начинала расшифровывать нам коды Лорки и приводить примеры из своей жизни. И эта ее способность рассыпаться на атомы, а потом собираться обратно меня завораживала. Терехова дала нам для этой пьесы разного рода духовные ключи. Но такие универсальные, что я пользуюсь ими по сей день. Например она приносила на репетиции записи канте хондо — удивительного жанра испанского пения. Познакомила нас с интереснейшими людьми — переводчиками Гарсиа Лорки на русский язык Анатолием Гелескулом и Натальей Малиновской. А в качестве главного ключа дала лекцию Гарсиа Лорки «Дуэндэ. Тема с вариациями» 1933 года. «Дуэндэ» и стала ключевой базовой внутренней системой, которую я много лет практикую. Терехова открывала с нами «Книгу Перемен», и мы загадывали книге желания, задавали вопросы и бросали монетки. Я решил, что ничего спрашивать не буду, но книга сама, как водится, ответила на самое сокровенное. Сегодня я знаю, что ответы в таких книгах, как и в гороскопах, — универсальные. А тогда сделал вывод, что не надо задавать богам вопросов — боги и так все знают.
