Задача, которую сформулировал Рома: должны звучать два голоса — женский и мужской — оставалась незыблемой. К поиску мужского вокала пытались подключиться артисты, но все было не то. Как-то раз на одной из репетиций ко мне подошел Сережа Зарубин, первый исполнитель роли Месье, и приложил к уху динамик маленького кассетника. Из тусклой очень некачественной записи в мое ухо ворвался голос, сразивший меня наповал. Сергей не знал ни имени певца, ни названия песни, вообще ничего. Я забрал у него кассету.
У меня был и есть (правда, он уже давно живет под Парижем, а тогда жил на Ленинградском шоссе) друг — Юрий Бибиков, один из лучших в советские времена переводчиков с французского. Его выразительный низкий баритон и изумительный по красоте французский можно слышать в начале и в финале спектакля «Служанки»: «Я считаю, что в «Служанках» должны играть мужчины. Именно мужчины. Жан Жене». То же самое по-французски. Я записал его голос для второй редакции «Служанок» в 1992 году.
Юра уникальный знаток французских шансонье, у него огромная коллекция французского шансона. Многие пластинки я покупал именно у него, в том числе и Далиду. Теперь мне нужно было что-то по мощи равное Je suis malade Далиды, но в мужском исполнении, и я с кассетой Зарубина поехал к Юре. Тот, услышав первые звуки привезенной мною кассеты, сразу достал двойной альбом 1978 года, изданный в помощь больным раком. На первом диске была классическая музыка в исполнении звезд, а на втором эстрада также со звездными именами, среди которых никому в СССР до «Служанок» не известный Даниэль Лавуа — его хит Ils s’aiment. Так две основные музыкальные темы «Служанок» и были найдены.
С 1988 по 1991 год у меня с Ромой было еще пять работ. Это «Мастер и Маргарита» в двух русских драматических театрах — сначала в Таллинском, потом в Вильнюсском, «Наш Декамерон» Радзинского в Театре имени Ермоловой, «Дама без камелий» сэра Теренса Мервина Реттигена в Театре имени Вахтангова и «М. Баттерфляй».
Репетиции таллинского «Мастера...» шли во время гастролей театра в Астрахани. Туда мы полетели втроем: Виктюк, художник Владимир Боер и я. Была осень, и эта «гастроль» запомнилась большим количеством съеденных арбузов и дынь, настоящими татарскими чебуреками, а также обилием... гостиничных тараканов. В Астрахани нас поселили в лучшую на то время гостиницу «Лотос». Рома, учуяв стойкий запах дихлофоса, на подходе к номеру поинтересовался у горничной:
— А нет ли у вас в гостинице таракашек?
— Нет, Роман Григорьевич, мы недавно обработали весь отель, у вас люкс! Все хорошо.
Входим в виктюковский люкс, и прямо из центра главной комнаты разбегается тысяча тараканов!
Рома чуть не упал в обморок:
— Мама дорогая!
— Не волнуйтесь, Роман Григорьевич, мы поселим вас в другой люкс.
К счастью, там их не наблюдалось, в отличие от моего номера. Один таракан жил под наборным диском телефона, выбегал оттуда, когда я звонил, потом возвращался назад.
