Юная Ирочка Цывина будто разбилась о звезду, осталась жить, опаленная ее ярким светом. Она ведь всех сравнивала с Евстигнеевым, всех! А много ли таких, как он?
Почему ее называют вдовой Евстигнеева, если у нее потом были мужья? После внезапного ухода из жизни моей подруги Ирочки этот вопрос многих прямо-таки взволновал. Что ж, попробую на него ответить. Наверное потому, что она была его последней любовью и женой. Ее собственную судьбу брак со знаменитым артистом не просто изменил — предопределил. Щедро наделенная красотой и творческими способностями женщина после ухода Евстигнеева из жизни так и не сумела обрести любовь, которую искала...
Думаю, во всех своих мужчинах она видела какие-то отдельные черты Евгения Александровича — по кусочкам собирала любимый образ. С одной стороны, печально и красиво. С другой — равняться на идеал сложно. Юная Ирочка Цывина будто разбилась о звезду, осталась жить, опаленная ее ярким светом. Она ведь всех сравнивала с Евстигнеевым, всех! А много ли таких, как он? Сказочницей была... Надеялась, один раз получилось, выйдет и еще.
Будучи рядом с другими мужчинами, продолжала ездить к нему на кладбище, каждый раз говорила у могилы о том, насколько благодарна за все, как скучает. Называла его самым лучшим и навсегда единственным. Иногда я ездила туда с Ирой и слышала самые прекрасные слова, которые только может сказать женщина в адрес мужчины. И чем старше она становилась, тем больше, кажется, его любила...
Мы познакомились с Ирочкой лично и подружились на одном из первых «Кинотавров», уже после смерти Евгения Александровича. А виделись, конечно, задолго до этого. Во-первых, я хорошо знаю первую супругу Евстигнеева Галину Волчек, во-вторых, тогда уже много писала для кино и спектаклей — моя музыка звучала в нескольких постановках Аркадия Райкина, «Жестоких играх» Льва Дурова в Театре на Малой Бронной. Мои песни исполняли такие звезды кино и эстрады, как Людмила Гурченко, Иосиф Кобзон, Николай Караченцов, Николай Еременко и другие. Следовательно, присутствовала я в артистической среде плотно. И однажды обратила внимание на юную спутницу Евстигнеева. Нельзя было не обратить! Дело даже не в пресловутой, в тридцать семь лет, разнице в возрасте, а в том, что барышня была на редкость изящной и воздушной — почти эльф! Нежная, словно ненастоящая женщина.
Иру, которая росла без отца, рано потеряла маму, совсем молоденькой оказалась в столице, будучи родом из Минска, я прекрасно понимала. Сама с девяти лет жила в интернате ЦМШ при Московской консерватории. Я из Сочи, писала музыку, и знаменитый Кабалевский, к которому меня привезла показывать мама, сказал, что композиторский талант надо развивать, и желательно — в Москве. Учиться на пианистку было интересно, но в большом городе вдали от родителей очень тяжело. Думаю, все очевидно: в Евстигнееве Ирочка нашла и педагога-наставника, и любимого человека, и отца, который поделится опытом и станет оберегать от всех жизненных невзгод. Он называл ее Белкой и обожал! Возможно, Евгений Александрович подарил ей то, чего ровесник не мог дать по определению. Мужская зрелая любовь всегда кажется немного отеческой. А любовь там, поверьте мне, была. Как они друг на друга смотрели!
Впоследствии она рассказывала, что влюбилась в Евстигнеева сразу, как только увидела. Но поначалу отношения не афишировали — роман преподавателя со студенткой в то время еще был экзотикой. Плюс разница в возрасте. Сейчас подумаешь: вот что такое для мужчины возраст пятьдесят семь лет? Самый расцвет! Она же не дедушку девяностолетнего полюбила!
Забавно, но ее первый брак, фиктивный, устроил именно Евстигнеев. Буквально за ручку сводил расписаться с администратором МХАТа. Ирку по окончании театрального должны были отправить по месту прописки, то есть в Минск. В то время существовала система распределения, и молодые артисты разъезжались по республикам, из коих, собственно, и приехали. Евгений Александрович тогда был женат, развестись не мог — его супруга, прекрасная Лилия Журкина, уже очень сильно болела. Но и потерять Иру не хотел. Так замуж и выдал.
